"Евгений Гуляковский. Украденный залог" - читать интересную книгу автора

хижину врывался солнечный весенний ветер. Он нес с собой смех, бодрящие
запахи веселья и здоровья. Алан окончательно проснулся и почувствовал
сильный голод.
Позже Алан узнал, как Герат и Инга нашли его след, а потом отыскали и
его самого, без сознания лежащего на дне заброшенной ловушки. Ослабев от
ран, он перепутал дорогу и вместо охотничьей тропы попал на оленью.
Никогда раньше Алан не думал, что окружающие так любят его. Никто не
спрашивал, что с ним случилось, не напоминало готовящемся празднестве. Все
были веселы и ласковы с ним. Но он тяготился вынужденным бездельем.
Наконец настал долгожданный день, когда Алан впервые вышел из хижины.
Был вечер. Такой, какой бывает только в весенней тайге, когда пряные запахи
волнуют кровь, а в зеленых пахучих лапах елей пируют лесные боги.
Стойбище лежало на берегу большого озера. Над водой поднимался легкий
прозрачный туман.
Мальчик долго стоял неподвижно. Смотрел на знакомый берег и не видел
его...
Далеко за озером высились неясно синевшие горы. Теплые ветры несли
оттуда дыхание весны.
Что там, за этими высокими горами? Мудрый Хонг рассказывал, что там
жили другие скифские племена - их могучие друзья и соседи. А еще дальше
лежала громадная сказочная страна. О ней Хонг рассказывал неохотно...
Называлась она певуче и странно: Бактриана...* [Бактриана --
Греко-Бактрийское царство - эллинистическое государство, находившееся южнее
Сырдарьи.]
Говорят, в ней живут крылатые грифоны и диковинное существо Феникс.
Скифские купцы из южных племен привезли оттуда странную человеческую
фигурку, вырезанную из кости. Они рассказывали легенды о великих мастерах,
вырезающих из камня и кости человеческие фигуры так искусно, что они потом
оживали, охотились, как все люди, и работали, но никогда не умирали. Хонг
запретил смотреть на эту фигурку, это, говорил он, большой грех. Делать
можно только изображения зверей. На того, кто дерзнет изображать человека,
обрушится гнев богов.
Фигурку сожгли на костре. Алан почему-то все никак не может забыть о
ней. Белая и блестящая, она была так не похожа на черных закопченных идолов,
которых он еще мальчишкой, дрожа от страха, тайком разглядывал в хижине
Хонга. Алан и сам умел вырезать фигурки зверей, они выходили очень похоже,
совсем как живые...
Вот и сейчас он подобрал с земли осколок кремня и в задумчивости стал
водить им по мягкой поверхности глыбы известняка. Под рукой возникали
черточки, штрихи... прерывались, сливались вместе, рождали линию... На
секунду мальчик опустил руку, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. И
вновь услышал рычание таежного зверя, увидел, как последний раз дернулись и
застыли лапы, как вытянулось и обвисло под ударами ножа могучее, гибкое
тело... Только об этом никто не должен знать, никто!
Завтра день посвящения. Вот тогда! А рука с обломком кремня вновь
забегала по камню. И удивленный Алан вдруг увидел перед собой на камне
изображение картины, завладевшей его сознанием.
Четкие контуры грозного и бессильного зверя заставили удовлетворенно
улыбнуться Алана. И, отдавшись порыву, внутренне сжавшись от страха, он дал
волю резцу...