"Лев Гумилев. Гетерохронность увлажнения Евразии в древности" - читать интересную книгу автора

которую принято датировать XVII-XII вв. до н.э., хотя возможно, что она
существовала несколько дольше наряду с "карасукской" культурой Минусинской
котловины [11]. Скорее всего, народы - носители этих культур подолгу жили
одновременно, сталкиваясь друг с другом в борьбе за земли, вытесняли один
другого и вообще вели себя так, как обычно ведут себя разноплеменные
соседи. Поэтому археологические датировки их условны, но для нашей темы
важно другое: во II тыс. до н.э. степная зона была пригодна и для оседлого
быта, и для примитивного земледелия, что говорит о повышенной увлажненности
этой территории.
II тыс. до н.э. справедливо считается расцветом бронзового века. Орудия
из бронзы позволяли обитателям степей легко вскапывать все участки
плодородных земель, главным образом на речных террасах и вблизи водоемов.
Хорошо орошаемые в эту эпоху степные почвы щедро вознаграждали относительно
небольшие затраты труда первобытных земледельцев. Наличие избыточного хлеба
стимулировало рост скотоводства, потому что в зимнее время, даже при
снегопадах или гололедице, скот можно было подкармливать зерном и соломой.
Когда же хищническая обработка и скотосбой истощали почву на одном месте,
легко можно было его сменить, ибо бескрайние просторы степей давали
возможность находить новые участки плодородной, еще не истощенной почвы:
старые участки тем временем зарастали.
Этнографические параллели показывают, что примитивные земледельцы -
наиболее подвижный народ, Вспомним, как быстро пересекли скваттеры
североамериканскую прерию, а буры перебрались из Капской земли в
Трансвааль. А по отношению к природным богатствам и те, и другие весьма
походили на степняков бронзового века, которые тоже передвигались на волах
и телегах.
Именно вследствие неизбежной подвижности примитивных земледельцев
обречены на неудачу попытки установить хотя бы примерно численность
населения того времени.
Несомненно, что большая часть стоянок в степях не сохранилась до нашего
времени, и только более долговременные поселения в благодатных речных
долинах достались археологам, но они наверняка не исчерпывают всего объема
степных культур бронзового века и не позволяют составить достаточное
представление о размахе деятельности людей того времени. Однако этот пробел
можно восполнить путем привлечения некоторых реликтов исторической
терминологии.
Внимание исследователя Срединной Азии привлекает одно труднообъяснимое явление.
Несмотря на то что культурные области Средиземноморья и Индии, с одной
стороны, Дальнего Востока, с другой, разделены бесплодными пустынями,
непроходимыми без коней или верблюдов, в терминологии народов
индоевропейских и дальневосточных встречаются странные совпадения.
Некоторые слова-термины, несомненно очень древние, на разных языках звучат
одинаково и означают одно и то же. Например, китайское слово "фэй" означает
наложницу императора, т.е. очень красивую, могущественную женщину. Это
почти то же, что древнегерманская "фея", за исключением смыслового нюанса.
Удивительная волшебная птица по-китайски называется "фэн", или "фэн-хуа"
(хуа - птица): уж не феникс ли? Общеизвестное тюрко-монгольское слово
"орда" (букв, ставка или военный лагерь) по второму значению совпадает с
латинским "ordo" - порядок. Слово "багадур" (богатырь) имеет корнем
древнеарийское "бага" - бог. Тюркский эпитет "ышбара" восходит к