"Лев Гумилев. Автобиография. Автонекролог" - читать интересную книгу автора

скандал: "Как ты смел прописаться?!" Причем мотивов этому не было никаких,
она их просто не приводила. Но если бы я не прописался, то, естественно,
меня могли бы выслать из Ленинграда как не прописанного. Но тут ей кто-то
объяснил, что прописать меня все-таки надо, и через некоторое время я
поступил на работу в Эрмитаж, куда меня принял профессор Артамонов, но тоже,
видимо, преодолевая очень большое сопротивление.
Я очень чту память профессора Артамонова, его отношение ко мне и то,
что, несмотря на какие-то мне непонятные нажимы, он все-таки принял меня на
ставку беременных и больных, после чего я стал получать хоть какую-то
зарплату и смог жить. Потом я получил очень маленькую комнату (12 м ) в
коммунальной квартире, забитой людьми, но все-таки хотя бы свой угол. Там я
стал очень усиленно заниматься.
Из тех моих записок, которые я привез из лагеря, я составил книжку
"Хунну". Она вышла в Востокиздате в 1960 году. Из второй части своих записок
я составил несколько статей, которые были опубликованы тогда немедленно (в
это время было довольно легко для меня их опубликовать) и доработал
докторскую диссертацию, которую и защитил в ноябре 1961 года. Защита эта
стоила мне очень больших травм и потерь, т. к. в Институте востоковедения,
откуда, очевидно, и писали на меня доносы, ко мне было исключительно плохое
отношение. И когда прислали эту диссертацию в московское отделение Института
востоковедения, ее сначала потеряли, потом, когда я вернулся, ее разыскали,
но отказали мне в рецензии на том основании, что у них Древний Восток - до V
века, а у меня - VI-й. Но потом мне все-таки выдали положительную рецензию,
и я защитил диссертацию единогласно. После чего получил от ректора нашего
университета Александрова предложение перейти из Эрмитажа, где я был старшим
научным сотрудником, на ту же должность в университет. Это было связано с
тем, что во время моих экспедиций на берега Каспийского моря в поисках
Хазарии мне удалось установить изменение уровня Каспийского моря в VI и IX-X
веках нашей эры, так как я нашел те слои, в которых были черепки
соответствующих эпох.
На следующий год, когда я воспользовался тем, что меня пригласил к себе
геолог в качестве сотрудника (у меня были деньги, которые мне выдал Эрмитаж
на работу, а у него была машина). Мы вместе провели большую экспедицию,
результаты которой затем легли в основу моей книги "Открытие Хазарии" и
сделала мне, так сказать, некоторое реноме среди географов. И меня приняли
не на исторический факультет, а на географический в маленький
Географо-экономический институт, который был при факультете. И это было мое
самое большое счастье в жизни, потому что географы, в отличие от историков,
и особенно востоковедов, меня не обижали. Правда, они меня и не замечали:
вежливо кланялись и проходили мимо, но ничего дурного они мне так за 25 лет
и не сделали. И наоборот, отношения были, совершенно, я бы сказал,
безоблачные.
В этот период я также очень много работал: оформил диссертацию в книгу
"Древние тюрки", которую напечатали потому, что нужно было возражать против
территориальных притязаний Китая, и как таковая моя книга сыграла решающую
роль. Китайцы меня предали анафеме, а от территориальных притязаний на
Монголию, Среднюю Азию и Сибирь отказались. Потом я написал книгу "Поиски
вымышленного царства" о царстве пресвитера Иоанна, которое было ложно,
выдумано. Я постарался показать, как в исторических источниках можно
отличать правду от лжи, даже не имея параллельной версии. Эта книга имела