"Решад Нури Гюнтекин. Птичка певчая " - читать интересную книгу автора

* * *

Летние каникулы я провела в Козъятагы на даче у тетки Бесимэ.
Здешние дети были для меня неподходящей компанией. Двоюродная сестра
Неджмие, молчаливая, болезненная девочка, не слезала с колен матери. Она,
как две капли воды, походила на своего старшего брата Кямрана.
К счастью, по соседству жило много переселенцев с Балкан. Их дети
собирались у нас в саду каждый день. Я верховодила этими ребятами, бесилась
вместе с ними до позднего вечера.
Но мои бедные товарищи пришлись не ко двору и были вскоре изгнаны из
особняка нашим садовником.
Однако ребята не очень обиделись на такое обхождение, они были
негордые и по-прежнему приходили и похищали меня из особняка. Мы целый день
бродяжничали по полям, лазили через заборы в сады, воровали фрукты.
Домой я возвращалась в сумерках. Лицо мое было сожжено солнцем.
Израненными руками я старалась прикрыть дыры на платье. Завидев меня, тетка
Бесимэ приходила в неистовство; она без конца ставила мне в пример Неджмие,
которая только и делала, что зевала, раскрывая свой розовый ротик,
потряхивая копной блестящих волос, и поэтому была похожа на глупую и
ленивую кошку. Мало того, тетка постоянно твердила мне о воспитанности,
вежливости, начитанности и еще бог знает каких качествах и достоинствах
братца Кямрана.
Ну ладно, Неджмие... всего-навсего теплая, мягкая, зябкая кошка,
выросшая на коленях у матери. В душе я и не могла отрицать, что девушки
должны быть именно такими. Но вот Кямран. Великовозрастный Кямран!.. Ему
шел двадцатый год. Над тонкими губами, похожими на серп луны, уже появились
реденькие усы. Он носил шелковые чулки и замшевые туфли, в которых его
крошечные, словно девичьи, ножки казались еще меньше. Когда Кямран шел,
стройный стан его сгибался, точно тонкая, гибкая ветвь. Из расстегнутого
ворота шелковой сорочки выглядывала длинная белая шея. Нет, это была
какая-то девица, а не мужчина. Ах, как он меня раздражал! Я просто выходила
из себя, когда наши родственники или соседи наперебой расхваливали его
добродетели.
Сколько раз, помнится мне, пробегая мимо, я толкала его, делая вид,
что споткнулась. Сколько книг я у него изорвала! Чего только я не
придумывала, чтобы сцепиться с ним! Как я молила в душе: "Ну, оживись хоть
немного, божий раб! Девчонка! Ну, возрази, сделай что-нибудь мне наперекор?
И тогда я, как кошка, кинусь на тебя, заставлю валяться в пыли... Вырву
твои волосы, выцарапаю зеленые змеиные очи!.."
Вспоминая, как он корчился от боли в тот день, когда я ушибла ему ногу
камнем, я дрожала, радуясь.
Но Кямран считал себя уже взрослым мужчиной, смотрел на меня свысока и
говорил, нагло и презрительно улыбаясь:
- До каких пор будет продолжаться это ребячество, Феридэ?
"Хорошо, а до каких пор ты будешь таким слюнтяем? Когда ты перестанешь
жеманиться и кокетничать, как девица на смотринах?.."
Конечно, этого я не говорила вслух. Тринадцатилетняя девочка не будет
надоедать молодому человеку, если ее грубость постоянно наталкивается на
холодную вежливость. Часто, боясь, как бы у меня с губ невольно не
сорвались какие-нибудь грубые слова, я зажимала рот рукой и бежала в глубь