"Георгий Иванович Гурджиев. Закономерное разнообразие проявлений человеческой индивидуальности" - читать интересную книгу автора

говорится, "смиренно".

Одна из его величайших слабостей - волочиться за соседскими кухарками
и горничными; но больше всего на свете он любит плотно поесть и пропустить
стаканчик-другой, а затем, вполне довольный, погружается в мечты.

Чтобы удовлетворить эти слабости, он регулярно ворует деньги, который
его наниматель дает ему на корм для лошади.

Подобно каждому "извозчику", он работает только "под плетью", и если
иногда случайно он выполняет работу без принуждения, то только в надежде на
чаевые.

Желание чаевых постепенно научило его определять слабости у людей, с
которыми он имеет дело и пользоваться ими; он автоматически научился
хитрить, льстить, "затрагивать чувствительные струны" и, вообще, лгать.

При каждом удобном случае, когда у него есть свободная минута, он
проскальзывает в трактир или бар, где, сидя над кружкой пива, он мечтает
часами, или беседует с людьми такого же типа, или просто читает газету.

Он пытается выглядеть внушительно, носит бороду, и если он худой,
подкладывает себе что-нибудь под одежду, чтобы казаться более важным.

Что же касается чувствительной локализации у человека, совокупность ее
проявлений и вся система функционирования полностью соответствует лошади
"наемного экипажа" в нашей аналогии.

Между прочим, сравнение лошади с системой человеческих чувств поможет
особенно ясно показать ошибочность и односторонность современного
образования, навязанного подрастающему поколению.

Лошадь, из-за пренебрежения окружающих в ее ранние годы и своего
постоянного одиночества, как бы погружена в себя; иными словами, ее
"внутренняя жизнь" идет внутри и для внешних проявлений не остается ничего,
кроме инерции.

Из-за аномальных окружающих условий лошадь никогда не получала никакой
специальной подготовки, но формировалась исключительно под влиянием битья и
ужасной брани.

Она всегда устала; а для пищи, вместо овса и сена, ей дают только
солому, которая совершенно не годится для ее реальных нужд.

Никогда не видя в проявлениях по отношению к себе ни любви, ни дружбы,
лошадь теперь готова уступить любому, кто окажет ей малейшее внимание.

Вследствие всего этого склонности лошади, таким образом лишенной всех
интересов и стремлений, должны неизбежно концентрироваться на еде, питье и
автоматическом стремлении к противоположному полу; поэтому она неизменно