"Георгий Гуревич. Троя (Рассказ о четырех буквах)" - читать интересную книгу автора

Какая там плавность, оптимальное скольжение, экономия сил. Я толкался
все чаще, вдвое чаще, чем полагается, все закорачивая шаг, лишь бы
скорость нагнать: давай, давай, давай! Сюиссянина сразу же потерял из
виду, а оборачиваться не стал, доли секунды терять. Уж не знаю, сидел он у
меня на спине, держался ли за веревочку. Он не представлял интереса. Я не
с ним боролся, с секундами.
Давай-давай-давай! Вдруг мелко зашлепало под ногами: это я с ходу
ворвался в рябь. В таком темпе ворвался, что даже рябь не помешала, не
смогла развернуть меня. Так и поехал наперерез. И тут скорость была
полезна. А ну давай-давай-давай, выкладывай силы! Наэкономился, голова
твоя садовая! Беречь незачем, за ленточкой твои резервы ни к чему. Еще
сильнее, еще!
Шлепнулся я все-таки на волнах, где-то заспешил, не на ту площадку
прыгнул. Упал, но и сидя ехал по инерции. Волна меня в спину толкнула, я
оперся на нее, крутнул руками и выпрямился. Как-то мгновенно сообразил,
как использовать толчок волны. И вот я уже на ногах, поймал равновесие,
бегу.
За хвостом кенгуру снова гладь. Теперь я один на стеклянном просторе.
Никого перед глазами, не маячит клетчатая спина. Радуешься, да? Рад, что
никто не мешает. Раньше обрадовался бы, а то цирлих-манирлих, пропущу
гостя вперед, пусть показывает дорогу. Вот и плати за свою лень, за
неспортивную пассивность. Инструктор тебе, видишь ли, необходим! Эх ты,
горе-чемпион! Жми теперь, давай-давай-давай!
Перед скалами я даже не стал тормозить. Все равно проигрывал, теперь
не было смысла осторожничать. Прошел все повороты на полной скорости,
никогда не пролетал этак пролив с препятствиями. Но я был так зол, так зол
на себя. Если бы ногу сломал, одно сказал бы: <Так тебе и надо!> Но на
высокой скорости движения были точнее, да и голова работала в ином темпе.
Не на шаг, не на два, на четыре шага вперед мозг рассчитывал все движения,
как бы заранее расписывал график: левой - правой, мах - разворот -
перескок. Рассчитывал и подавал команду в нужную долю секунды. Последний
мах. Все. Простор.
Дяди Трои уже не было на привычной скале. Ушел. Перед финишной прямой
подсказывать поздно. Осталось метров пятьсот до ленточки. Слышу
нарастающий рев, выкрики, трещотки, чье-то отчаянное: <Ко-оля, давай,
милый!> Чему они рады? Рады, что голубая ленинградская майка впереди? Да
не в том же дело, дело в секундах. <Давай, Коля, давай, миленький!> А что
я делаю? Я и даю.
Пригнулся, корпус несу параллельно, сам иду чуть не вприсядку.
Зажимает дыхание? Ничего. Кто же бережет силы на финише? Машут руками как
мельница всем наставлениям вопреки. Да кто же думает о наставлении на
финише? Что, язык наружу, хочется дух перевести? Уже силенок нет, лентяй
несчастный? А ну давай, давай нажимай, жми ручками-ножками,
ножками-ручками...
Рокот голосов нарастает, всплеск... и вздох.
Урра! Уррарарара!
Все. Финишировал.
Еще толкнувшись раза два по инерции, медленно выпрямляю спину и
разворачиваюсь лицом к берегу. Оглядываюсь не спеша. Старательно
размахивая руками, спешит к финишу следующая фигурка. Не клетчатая,