"Георгий Гуревич. Гиппина ("Изобретатель и рационализатор", 1984, N 4)" - читать интересную книгу автора

самостоятельно в свою персональную загородку. Там у него были свои запасы
сена и воды, он ел и пил, когда хотелось, не дожидаясь нерадивых двуногих
слуг с ведром. По ночам все другие лошади стояли, как дураки, к дверям
задом, уткнувшись мордой в кормушку, а Колдун становился к кормушке
хвостом, как бы презирая пищу материальную и алча духовной, выставлял в
проход длинную умную морду. И Забродин, если случалось ночное дежурство,
задерживался, чтобы поговорить с Колдуном.
С него-то и началось невероятное.



2. АМПУЛЫ

В одно прекрасное мартовское утро, придя в конюшню перед выводкой,
Забродин увидел хвост Колдуна. Морда была обращена к кормушке, как у
рядовых лошадей, хотя корма там не было никакого.
- Э, да ты, браток, болен, - сказал Забродин и, взявши Колдуна за
гриву, вывел его наружу.
Основания для болезни были. Позавчера Колдуну привили штамм ОВ-1234 -
культуру малоизвестной инфекции антилоп и верблюдов. С...ский институт
должен был приготовить вакцину, чтобы спасти стада наших африканских
заказчиков.
- Иди, Колдун, шагай на свое место, запрягать не будем, - сказал
Забродин коню. Но тот, словно забыл дорогу в свою загородку, стоял на
пороге конюшни, помаргивал глазами. Колдун отказался от своих привилегий!
Забродин воспринял это как чрезвычайное событие.
Накануне прививки были сделаны еще двум лошадям: Потоку и Нецветущей.
Оказалось, что и те ведут себя непривычно. У Потока иссякла жажда, он
вообще не пил. Ласковая же Нецветущая встретила Забродина оскаленными
зубами, фыркала, примеривалась лягнуть.
Ну и что тут особенного? Животные больны, животные не в духе, аппетит
потеряли, злятся. Всякий на месте Забродина пожал бы плечами, подумал бы:
"Отойдут завтра". Но автор незаконченного трактата "Лошадь как личность"
усмотрел не только болезненное отклонение, но и изменение характера на
противоположный. "Переполюсовку", как он писал в дальнейшем.
- Нет, в этом штамме из сахеля что-то особенное. Неужели он
действительно меняет характер? Проверить надо бы. Но как? А плюс вместо
минуса не получится?
И Забродин назначил на прививку коней с отрицательными характерами:
безвольного вялого Осла и ироничного Краба. Штамм сработал безотказно.
Покорный пришибленный Осел разыгрался, как жеребенок. У него, бедняги,
это получалось смешновато: неуклюже и нескладно, не привык он радоваться
жизни, взбрыкнуть не умел по-настоящему, но все же пытался, пробовал. А
рыжий Краб, ехидный лодырь Краб, послушно дал себя запрячь, сам просунул
голову в хомут, безропотно разрешил затянуть супонь и приладить
чересседельник, а после всего этого весело пустился в путь, словно
обрадовался возможности размяться.
- Великолепная находка! - сказал бы любой специалист на месте
Забродина. - Новый способ исправлять норовистых лошадей. Автор же трактата
"Лошадь как личность", неоднократно повторявший, что лошади совсем как мы,