"Георгий Гуревич. Ия, или Вторник для романтики (Авт.сб. "Только обгон")" - читать интересную книгу автора

скалам кончилась, свет прожекторов упирается в непроглядную муть. Под
гусеницами не то слякоть, не то кофейная гуща. В сущности, даже дном это
можно назвать только условно; скорее, не дно, а уровень более плотной
мути. Из нее, как обломанные зубья, торчат полузанесенные скалы,
свалившиеся с откоса.
- Алексей Дмитриевич, мы не завязнем в этой грязи?
Зрители уже не отделяют себя от машины. Им кажется, что они сами
путешествуют в глубинах.
- Не бойтесь, это предусмотрено. Мы так и ждали.
Но вот из желтоватой мглы выдвигается серая тень. Подходит вплотную,
становится определеннее. Машина останавливается перед отвесными
базальтовыми столбами. Этакий каменный шпунт, забитый в дно.
Противоположный край глубоководной пропасти - начало океанского ложа.
Если бы океан внезапно высох, удивительная картина предстала бы перед
глазами людей. Они увидели бы узкую пятикилометровую долину, почти ущелье,
занесенное красноватым илом, и с обеих сторон его горные массивы, не
хребты, а каменные стены. На востоке стена высотой в три-четыре километра,
почти отвесная, серо-черная, угрюмая. На западе стена полосатая, пестрая,
разбитая трещинами, украшенная причудливыми утесами. Полнеба заслонила бы
та стена, и где-то на горизонте в голубом мареве на 11-километровой высоте
еле виднелись бы конусы курильских вулканов с дымками на некоторых.
Виднелись бы! Но океан не высох. Прозрачная чистая океанская вода не
так уж прозрачна на самом деле. На глубину в десять километров она не
пропускает ни единого луча. Подводное ущелье было заполнено черной, как
смола, жидкостью, и не было возможности полюбоваться его суровой красотой.



5

"Горячо поздравляем замечательным успехом. Желаем новых творческих
достижений. Начальник ОКБ Волков".
Через час вторая телеграмма из того же ОКБ, за той же подписью.
"Сообщите точный срок выхода машины на берег".
И третья через два часа:
"Молнируйте точный срок выхода машины, возможность повторного рейса.
Встречайте комиссию регистрации рекорда".
- Да где же мы разместим комиссию? - спросила радистка, вручая депешу
Алеше. - У нас же палатки!
Алеша даже побледнел, перечитывая. Но не палатки смущали его. Беда в
том, что связь с машиной была утеряна четверть часа назад.
Виноват был, пожалуй, не Алеша. Виноват был, скорее, Сошин с его
геологической философией: "Если пойдешь дальше, неведомо, найдешь ли
новое, но если вернешься, нового не найдешь наверняка".
Сошин был особенно настойчив, может быть, потому, что на Курилы попал
после большого разочарования.
Началось-то очень заманчиво. Ранней весной с Камчатки пришло известие:
"Открыта алмазная трубка. Новое месторождение. На Камчатке вторая Якутия!"
Областные геологи пришли в волнение, все силы бросили на алмазы, вызвали
консультантов из Москвы, Сошина первого. В конце июня, бросив начатую