"Георгий Гуревич. В зените" - читать интересную книгу автора - Да, у меня все хорошо. Вам не повезло, дорогой. Здешние специалисты
говорят, что вода виновата. Набрали полные ботинки, контакт получился неравномерный. - Ладно, вы рассказывайте подробнее, где были, что успели. - А я, голубчик, нигде не был. Я вас жду. - Хотя бы про эту планету расскажите. Какая она? Похожа на Землю? Поля здесь зеленые, небо голубое? Лето сейчас или зима? - Не лето, не зима, и зелени никакой. Это искусственная планета. Межзвездный вокзал. Ни полей, ни лесов, одни коридоры. - И торопливо встает, уклоняясь от расспросов: - Доктора не велели вам разговаривать. - Ох, уж эти доктора, везде они одинаковы! Обман чудовищный! Все неправда! Кому же верить теперь? Впрочем, надо взять себя в руки, успокоиться, записать по порядку. Болеть на чужбине плохо, выздоравливать еще хуже. Впрочем, это я уже писал. За окном чужая планета, а с постели не спускают, пичкают микстурами, тугой компресс на лбу. А чувствую я себя не скверно, ем с аппетитом, боли все реже. И всего-то пять шагов до окна. Как раз врачей не было, все ушли на обход, Гилика унесли для технической профилактики. Ну вот спустил я ноги потихонечку, голову высвободил из компресса, шаг, другой... пятый. Смотрю в окно. Кошмар!!! Опять бред первых дней болезни, ужасные видения зоофантастики: жуки с моноклями, сросшиеся ежи, амебы с крыльями. Бегут, ползают, скачут, воют, пасти... - В кровать скорее! - Это уже сзади хрипят, за спиной. Оглянулся. В дверях самый страшный: голый череп с пятнистой кожей. Я завопил, глаза зажмурил... Слышу голос Граве: - В постель, голубчик, в постель! И компресс на голову! Скорее, скорее! А я и кровати не вижу. И стен нет, какие-то трубки, цветные струи колышутся. Вой, писк, треск. Уж не помню как, ощупью забрался на матрац, глаза закрыл, всунул голову в повязку. Снова голос Граве: - Откройте глаза, не бойтесь. Все прошло. Чуть разлепил веки. Верно, исчез кошмар. Идет от двери мой спутник, ноги волочит, отдувается, такой рыхлый, обыденный, лицо жалостливое. - Плохи мои дела, Граве, - говорю и сам удивляюсь, какой у меня плаксивый голос. - Схожу с ума. Галлюцинации среди бела дня. Мертвецы видятся с трупными пятнами. Граве тяжело вздыхает. Так вздыхают, решаясь на неприятное признание. Берет меня за руку, поглаживает успокаивая: - Это вы меня видели, голубчик. Так я выгляжу на самом деле, без анапода. Анапод, как выясняется, - специальный прибор у меня на голове, который я принимал за компресс. Если сдвинуть его со лба, передо мной пятнистый скелет, чудище из страшной сказки. Если надвинуть, возвращается в кресло тучный старик, сутуловатый, рыхлый, |
|
|