"Г.Гуревич. Функция Шорина (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

позавидуют". В своей прямолинейности Шорин был убежден, что все люди
рвутся в космос, космонавтов считают счастливчиками, себя - второсортными
неудачниками. Он даже удивился бы, узнав, что другие искренне мечтают быть
артистами, писателями, врачами или инженерами.
Так Шорин вышел на звездную дорогу.


Мечта 2

Молодой капитан сидит у моря на оранжевой планете.
Небо похоже на костер, облака - языки пламени, горизонт - как
догорающие угли. А море спокойное, нежно-абрикосовое. И в абрикосовой ряби
качается русалка.
Прозрачные струи играют ее волосами, и пузырьки пены лопаются на
молочно-белых плечах. Удлиненные глаза смотрят на Шорина серьезно, без
тени страха, без удивления даже, не то изучают, не то гипнотизируют.
Капитан любуется, водит глазами по чистому лбу, ровным бровям,
нежно-розовым губам, удивляется ушку - такому маленькому, безукоризненному
и сложному, словно неживому, словно выточенному из слоновой кости.
Потом спохватывается. Разумное ли это существо? Надо объясниться с ним.
Он чертит на песке квадрат, треугольник, ромб, шестиугольник в круге,
пифагоровы штаны. Геометрию должны понимать все. Законы геометрии едины в
нашей Галактике.
- Не надо. Я читаю твои мысли.
Кто это сказал? И еще по-русски! Не русалка же. Тем более что лицо ее в
воде, даже на глаза набежала волна.
И вновь слова отдаются в мозгу:
- Ты удивлен, что я кажусь тебе красивой. Но законы красоты едины в
нашей Галактике. И законы радости, любви и счастья.
- А что такое счастье? - спрашивает капитан.
Русалка улыбается загадочно, как Джоконда.
- Самое большое счастье вдалеке. Счастье - это горизонт. Счастье - это
то, к чему тянешься и не можешь дотянуться. Счастье - это мечта. Вот я
мечтала о друге, который ради меня пришел бы со звезды, пел бы мне песни,
рассказывал легенды о небесных полетах.
Сердце замирает у юного капитана.
- Но я пришел со звезды, - говорит он.
Шорин не знал тогда, как удачно попал он в экспедицию, не знал, что
Цянь, старик с короткой седой щетиной на темени, тот же Шорин, только
кончающий жизнь.
Учебники истории космоса называют Цяня последним из великих
открывателей. В Солнечной системе, изъезженной вдоль и поперек, не так уж
много осталось белых пятен к XXII веку. Но Цянь отыскивал их с рвением и с
мастерством. Он открыл Прозерпину, последнюю из заплутоновых планет, он
нырял в глубины Юпитера, обнаружил там своеобразную газовую жизнь -
воздушных гигантских амеб, плавающих в газе, сжатом до пятисот атмосфер.
Цянь посетил семьдесят семь астероидов, из тех, где не ступала нога
человека, а теперь собирался проехаться на комете.
Он только поджидал комету посолиднев, не из числа короткопериодических,
снующих между Солнцем и Юпитером и тоже изученных давным-давно. Цяню нужна