"Георгий Гуревич. Когда выбирается 'я'" - читать интересную книгу автора

ружьями, юноши дерутся всерьез и покупают серьезное оружие в любом магазине
оружия по сходной цене. Пистолет стоит Дешевле, чем визит к врачу.
Пистолет стоит дешево, и деньги не пахнут, и фильмы прославляют риск...
На задворках моего дома с дверью номер 1980 был небольшой бассейн,
бетонированная яма, достаточно глубокая, чтобы можно было утонуть в ней.
Бассейн огорожен не был, а у ступенек стояла доска с надписью: "Плавайте на
собственный риск". Для меня это было нечто странное. Я бы этот бассейн
огородил, или засыпал, или поставил бы дежурного спасателя, или хотя бы
вывесил плакат с четкой надписью: "Купаться воспрещается. За нарушение
виновные будут привлекаться к ответственности с наложением штрафа". Я
говорил об этом своим канадским знакомым, они пожимали плечами. С их точки
зрения, все было "олл райт". Людей предупредили, дальше они сами решают:
рисковать или нет? И я подумал, что таков стиль жизни на Западе. Ты живешь
на свой риск. Добываешь деньги как угодно и где угодно. Если попадешься на
недозволенном - это твой риск. Работаешь сколько угодно. Если надорвешься и
заболеешь - это твой риск. Развлекаешься, как угодно, покупаешь любые
игрушки, даже огнеопасные. Если попадешь пулей в чужую голову - это твой
риск. А также риск того, который не сумел сберечь свою голову, подставил ее
под пулю. Каждый плавает на свой риск.
С джентльменами, решившими рисковать, вскоре мне пришлось встретиться.
Все это я рассказываю, забегая вперед: я складываю впечатления первого
дня и последующих. Конечно, мне не дали возможности целую неделю фланировать
по Сен-Катрин, сравнивая витрины. Прямо из аэропорта меня повезли в
гостиницу и в тот же день - на место преступления.
Самолет покинул Москву в 11 утра и приземлился в Канаде в 2 часа дня
после десятичасового перелета. Арифметическая неувязка за счет разницы во
времени. К пяти часам по американскому времени спать хотелось неудержимо
(мой организм ощущал полночь), но опытные люди предупредили меня, что в
первый день надо перетерпеть. Иначе все пойдет кувырком: выспишься вечером,
ночью будешь бродить по комнате, после обеда опять захочешь спать. И я
перетерпел, в первые сутки устал до потери сознания, спал как убитый и вошел
в чужой ритм.
Итак, в полночь по-московски, в пять вечера по-монреальски, ко мне в
гостиницу явились полицейские инспекторы, чтобы ввести меня в курс дела. Их
было двое: мистер Джереми и мистер Кэйвун. Мистер Джереми - долговязый,
костистый и мрачный. Казалось, его долго коптили над дымным костром и
провялили насквозь, не оставили ни капли жира. Глядя на его темное лицо,
гораздо темнее, чем мундир, я задумался, откуда он родом. И, предупреждая
неуместные вопросы, Джереми сообщил, что он англо-канадец. В Канаде очень
обращают внимание на происхождение; национальные группы держатся компактно.
В Монреале есть районы французские, английские, итальянские. И местный
житель, представляясь, обязательно отметит, что он франко-канадец,
итало-канадец, испано-канадец. Англо-канадцы, как правило, более
привилегированные и обеспеченные. В Монреале 60 процентов франко-канадцев,
но из трех университетов два английских и только один французский.
А мистер Кэйвун был украино-канадец (Кавун - его природная фамилия).
Украинцы, преимущественно потомки переселенцев из Львовщины и Волыни, -
четвертая по количеству населения национальная прослойка в Канаде. Кэйвун
традиционно брил голову, носил запорожские усы и говорил на чудесном певучем
украинском языке, перемежая речь неуместными англицизмами: