"Георгий Гуревич. Когда выбирается 'я'" - читать интересную книгу автора

Хочется же!
У меня, человека неуверенного, взволнованно ищущего, пробующего,
спрашивающего, эта кристальная ясность вызывала восхищение и зависть. Я
выразил восхищение в первый день знакомства: в поезде мы познакомились, по
дороге в Крым, и продолжал восхищаться на берегу моря и в Москве, несколько
месяцев беспрерывно. Забыл простейшее правило политэкономии (и психологии):
люди ценят прежде всего вложенный труд. Дорого трудно добытое, легко
доставшееся - дешево. Слишком верных поклонников девушки склонны
пересаживать на скамейку запасных, там и придерживать.
Вот я сидел на скамейке запасных всю зиму, пока не расхрабрился на
решительное объяснение.
Умом-то я понимал, что мои перспективы безнадежны. Приятелю своему,
даже постороннему, глядя со стороны, сказал бы: "Друг мой, шансы твои равны
нулю, не позорься, уйди, здесь ты не добьешься ничего". Умом я понимал, но
сердце хотело надеяться и заставляло ум придумывать контрдоводы: "Ты ошибся,
ум, ты перемудрил, с тобой играют в холодность, а ты игру принимаешь за
равнодушие, уйдешь молча, порвешь из-за недомолвки, надо поговорить
откровенно, надо объясниться..."
И под предлогом срочной переписки (Эра работала машинисткой и охотно
брала заказы на дом) я отправился к ней в середине дня, когда соперников
быть не могло, никто не помешал бы.
Эра лежала на кушетке в кимоно, черном, с громадными бледными розами,
покуривая сигарету и поглядывая на телевизор. Как раз на экране чаровал
зрительниц Михаил Карачаров - герой фильмов "Самая первая любовь", "Ей было
шестнадцать", "Сердце - не камень" и прочих в том же духе.
"Но если это настоящая любовь?" - убеждал свою партнершу Карачаров.
Я попросил разрешения выключить. Смешно было бы говорить о чувствах
дуэтом: один - в комнате, другой - в рамке экрана.
- Звук убавьте, - сказала Эра. - Мне досмотреть хочется.
И закинула руки за голову, позволяя мне любоваться своими великолепными
локтями.
Недовольно косясь на экран, где артист шевелил черными губами, я
заговорил о своем чувстве.
Эра слушала, не отводя глаз от телевизора. Карачаров проповедовал
что-то умудренно-черствое. Его партнерша ушла в слезах. Лицо моей партнерши
не выражало ничего.
- Вы меня не слушаете, Эра?
Пауза.
- Слушала.
Пауза.
- Ну что вам сказать, Юра? Человек вы хороший, умный (подслащенная
пилюля?), ученый... и внешне вы ученый, очкарик, как говорят. А мне нравятся
мужественные и красивые. Вы не верьте женщинам, когда они говорят, что
внешность для них не играет роли. Некоторые любят некрасивых, но это
компромисс, уверяю вас. А я не хочу сделок с сердцем. Хочу гордиться, идя
под руку с мужем. Хочу, чтобы оглядывались на меня, хочу зависть вызывать, а
не жалость. Вот за таким, - она показала ресницами на экран, - я пошла бы на
край света.
- Значит, все дело во внешности?
Пауза.