"Георгий Гуревич. Мы - с переднего края " - читать интересную книгу автора

- Почему маленькие чемоданы? Ехали на передний край, знали, что тут нет
магазинов!
И мы разводили руками, с робостью оправдывались перед этим бывалым
юнцом. Мы еще не знали тогда, что на уединенных станциях любят приезжих с
большим багажом. В чемоданах могут оказаться новинки: киноаппараты, книги,
игры, гномы с неожиданной программой, даже новомодные платья, предмет для
обсуждения в долгие вечера. А новичок без чемоданов вносит в общество только
свою память. Кто знает, успел ли он наполнить ее интересными впечатлениями.
Итак, ворча и поучая, Гена вывел нас на плоскую платформу спутника.
Здесь, в отличие от дальних фотонолетов, движение было очень заметно. Из-за
перил выплывали звезды, казалось, что пол запрокидывается, даже немного
кружилась голова. Опять мы уселись в кресла, пристегнулись ремнями... и
вскоре спутник со всеми своими пристройками - с куполами, антеннами,
трубами, баками и платформами - превратился в сияющую точку. Мы еще не
понимали тогда, что этот затерянный в космосе островок с его сорока
обитателями станет для нас средоточием науки и культуры, что мы будем
стремиться туда по делу и в праздники, летать, как в центр, как с Колымы в
Магадан, как из Магадана в Москву.
Мы снижались. Поэзия росла на глазах, росла и приходила в движение.
Застывшие завитки начали клубиться, превращаться в вихри и циклоны, пылевые
и водяные, серые, бурые и красноватые, озаренные лавой и молниями.
Величественное безмолвие космоса осталось позади, мы окунулись в грохочущую
атмосферу юной планеты. Тучи рвались с треском, как натянутое полотно,
голубые мостики молний соединяли небо и горы, светящаяся каша выпирала из
лопнувших долин. Целая равнина тонула в огне, как накренившийся плот. Дым,
словно от костра, тугими клубами вздымался в стратосферу. Вблизи оказалось,
что это не дым, а пепел над вулканом.
- Плато Лира! - кричал нам Гена. - Его перегрузили сверх нормы, оно
тонет в лаве. Здесь было три станции раньше, лава затопила все три. Так они
и всплыли, словно пробки. Одна плавала вверх полом. Неделю люди жили на
потолке, пока не прилетели вертолеты и продолбили пол. Хорошо, что
теплоизоляция выдержала... Станция Троя (несколько минут спустя). Самое
трясучее место на Поэзии, землетрясения через день. Домики тут цельнолитые,
переворачиваются, не ломаясь. Но спать приходится в каучуковых шлемах, а то
голову разобьешь о стены... Огненная нива. Последнее место, где воздух еще
светится. А когда мы прилетели, он светился повсюду. Метан догорал... Пик
Маяковский. Тут вышла ошибка. Хотели сделать благообразную гору, образовался
вулкан. Три эксперта погибли в прошлом году. Приехали критиковать форму и
провалились в жерло...
Позже-то мы догадались, что Гена нарочно выбрал маршрут пострашнее.
Нет, он не хотел припугнуть новичков, только побахвалился немножко: вот,
мол, в каких условиях мы живем тут, на переднем крае. Это вам не Магадан,
подогретые тротуары. Но потом, уже без его желания, мы попали в грозу, в
сизое месиво, озаренное изнутри. У самого Гены лицо стало озабоченным.
- Где радиомаяк? - кричал он. - Грозовые помехи! Визуально не
ориентируюсь, не могу же снижаться вслепую... Плохо слышу, плохо! Прибавьте
громкость, забивайте Помехи! Нет, не могу пережидать в воздухе, горючее на
исходе. Не идти же на вынужденную посадку с пассажирами...
Мы переглянулись.
Не знаю, что ты думала тогда, а я думал, что помочь не могу ничем,