"Георгий Гуревич. Первый день творения " - читать интересную книгу автора

лыжах. Вытянул ногу и ждет, ждет, ждет, когда же носок коснется твердого
грунта. Впрочем, все так ходили на небесных телах с малой тяжестью.

4

У каждого из четырех радистов был свой круг обязанностей. Керим
занимался ремонтом. Герта держала связь с Землей и межпланетными ракетами.
Четвертая радистка, Юна, та, что любила поспать, вела переговоры с людьми,
работающими на Ариэле и других спутниках Урана. Мир ведал кибами -
кибернетическими машинами.
На Ариэле было немало киб. Они строили ракетодромы, дороги и подземные
убежища - дома, добывали руду, выплавляли металл и аккуратно в назначенные
часы докладывали Миру точками и тире о проделанной за день работе. Но самые
важные кибы находились на Уране. Именно они должны были начать ту
грандиозную работу, которую Мир собирался воспеть в своей поэме.
Проект "Коса Кроноса" - так называлась эта работа.
На Ариэле трудились обычные кибы - тупые, узкопрограммные машины,
изъяснявшиеся радиосигналами. На Уран же отправились кибы особенные, умеющие
даже видоизменять программу. Люди никогда не посещали Уран, недра его - тем
более, неточно знали, какие там условия. Поэтому посланные на Уран кибы
должны были иметь некоторую свободу действий. Они могли сами себя
ремонтировать и могли даже отчитываться человеческими словами, рассказать
обстановку, как бы увиденную глазами машины. Для этого требовалась очень
сложная схема, ее создавали многие. Мир монтировал только голоса. В XXIII
веке умели делать такие вещи. И на одну из киб он поставил голос девушки...
одной знакомой девушки... В общем, той девушки, в честь которой он писал
стихи на Ариэле.
С виду машина как машина. Удлиненный снаряд в оболочке из жаростойкой
вольфрам-керамики был установлен на стандартной атомной ракете. Люди нажали
кнопку. Изрыгая пламя, в клубах беззвучных взрывов ракета унеслась в
звездное небо... а через несколько минут оттуда донесся глубокий и
бархатистый голос девушки:
- Угловатый силуэт на фоне частых звезд. Это Ариэль. Ракетодрома не
вижу, он на дневной стороне, а передо мной ночная. Как бы бесформенный
угольный мешок в Кассиопее. Он заметно съеживается. Скорость отставания -
четыре километра в секунду. Выключаю двигатель, начинаю свободно падать на
Уран.
И в дальнейшем киба не забывала уделить несколько слов своей родине:
- Угловатый серп... угловатый черный камень... неровный узенький
серп... все меньше, все удаляется... - сообщала она про Ариэль.
Ариэль удалялся, зато все ближе становился громадный Уран.
- Шар растет и пухнет, - сообщала киба. - Он мутно-зеленый, цвета сухой
плесени. Он полосатый: на зеленом фоне белесые завитки, вихри, спирали. Весь
шар кипит, особенно на экваторе.
Киба оказалась в стратосфере Урана меньше чем через сутки после старта.
Ей угрожала опасность сгореть, как сгорают метеориты, влетевшие в земную
атмосферу. Поэтому двигатели работали вовсю, чтобы затормозить, уменьшить
скорость падения. С раскаленной оболочки ракеты слетали капли расплавленного
металла.
- Я пронизываю тучи. За мной шлейф пламени - багрового и алого, -