"Георгий Гуревич. Приглашение в зенит" - читать интересную книгу автораявляется читатель, который испытав величайшее наслаждение, хочет выразить
чувства лично. Стук! Как, уже? Преодолел лифт и две ковровых дорожки? Грузный, лысый, с шаркающей походкой. А одет нарядно, запонки на манжетах, манишка, старомодный шик. И французит. У нас это вышло из моды лет пятьдесят назад. Из эмигрантов, что ли? - Простите, по телефону не расслышал фамилию. - Граве. Иван Феликсович Граве. - Астроном Граве? Но мне казалось, что вы старше. - Я не тот Граве, не знаменитый. Тот - мой двоюродный дядя. Он умер недавно в Париже. Меня тоже увезли в Париж мальчиком. Там я учился, там начал работать. Но в моей семье. Петербург всегда считали родным городом. И вот удалось вернуться. Теперь я тоже работаю в Пулкове... по семейной традиции. "Ну и чего же ты хочешь от меня, племянник знаменитого Граве?" - Миль пардон, - пыхтит он. - До сих пор я не имел чести лично, тет-а-тет, быть с писателем - жени де леттр. Даже смущен немножко. И недоумеваю. По вашим вещам я составил себе представление, как о юноше, худощавом, порывистом, нервозном, с пронзительным взором и кудрями до плеч. Фантастика, как поэзия, - жанр, свойственный молодости. А вы человек в летах, склонный к тучности, я бы сказал... Пока что я оказался объектом наблюдения. Что за манера - прийти в гости и вслух обсуждать внешность хозяина! - Внешность обманчива. Кто же судит по внешности? великое открытие. (Все ясно - непризнанный изобретатель. Сейчас будет уговаривать написать о нем роман). - Для открытия прежде всего необходима аппаратура, - говорю я. И собираюсь повторить слова Физика о синхрофазотроне. - Да-да, техника, оборудование, - подхватывает гость. - Астроном, прикрепленный к рекордному рефлектору, как бы получает ярлык на большие открытия. Впрочем, и тема играет роль. Вы замечали, что широкую публику интересуют не все разделы астрономии, а только крайние - экстремальные с одной стороны, Луна, Марс, Венера - нечто достижимое, с другой - квазары, пульсары, пределы видимости. Альфа и омега. - А на вашу долю выпала буква в середине алфавита? - Именно, так, отдаю должное вашей проницательности. Мю, ню - что-то в таком духе. Знаете, как это бывает. Попал в обсерваторию к Дюплесси, шеф занимался шаровыми скоплениями, мне поручил наблюдение переменных в шаровых. Так я и застрял на этой теме. А кого интересуют шаровые? От Солнца - тысячи и десятки тысяч парсек. Практически недостижимы, философского интереса в них нет. Среднее звено. Ученый, работающий в среднем звене, не может не числиться средним. "Сочувствия ищет, что ли? Предложит роман о гении, занятом средним делом?" - Среднее звено, - продолжал Граве. - Хотя в шаровых очень много увлекательного... - Вероятно, увлекательно для специалистов, - сказал я. - Для немногих |
|
|