"Георгий Гуревич. Приглашение в зенит" - читать интересную книгу автора - Слушайте, Граве, будем благоразумны. Как можно спрятать тут
космический корабль? Здесь толпы летом, толпы! - Посмотрите, там голова. Верно, тот самый камень, что на астрограмме удлиненный лоб, чуть намеченные глазки, подобие ушей. - Но здесь же ребята играют. Наверняка залезали на макушку, садились верхом сотни раз. - Залезали, садились, но не высвечивали каждую трещинку. Подсадите меня, пожалуйста, я осмотрю внимательнее. Какой-то особенный фонарик у него был, сверхсветосильный. Брызнул светом, словно трамвайный провод заискрился. Все деревья выступили из сумрака, все одинокие листья прорезались, лиловатые почему-то. Я невольно зажмурился на миг. И свершилось. Сезам открылся. Нет, не дверь там была, не тайный вход в пещеру. Просто голова распалась надвое, обнажая очень гладкую, почти отполированную плиту. И ничего на ней не было, только два следа, как бы отпечатки подошв. В парке культуры! У лодочной станции! Около тира! - Нас приглашают, - сказал Граве. - Сюда надо ставить ноги, по-видимому. Плита как плита. Следы подошв только. Поставил пустую склянку. Исчезла. Была и нет. Положил ветку. Нет ветки. - Ну что же, господин фантаст. Вы сказали: "Решусь!". - Стойте, Граве, дело важное. Это надо обсудить. жалость, что нет Физика с его кинокамерой, было бы доказательство. Надо завтра притащить его с утра..." - Граве, я считаю, что прежде всего... Где вы, Граве? Исчез! И когда он ступил на следы, я не заметил даже... "Обязанности, гранки, верстка, воспитание... Круглолицая жена, круглоглазый сын... Научные круги подберут достойных. А что же я, себе не доверяю? Скорее Граве нельзя доверять приезжий, почти чужой, что там у него на уме? Разве может он единолично представлять человечество в космосе? Боязно? А чего бояться, собственно три четверти уже позади, риск невелик..." И я ступил на плиту мокрыми туфлями. Левой на левый след, правой - на правый. Глава III. КОСМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ Прожгло насквозь.. Будто тысячи раскаленных иголочек пронзили тело, опалили руки, ноги, мозг, каждую точечку кожи, каждую клеточку внутри. Пронзили и застряли, оставили боль всех сортов. Саднило, ныло, дергало, кололо, рвало, царапало. Жгло глаза, горела кожа, ломило кости и зубы. А когда я вздыхал, отдуваясь от боли, схватывало сердце и ребра. С болью является в мир человек, с болью явился я в тот мир. Только за первое мое рождение страдала моя мать, а тут я сам стонал и корчился. |
|
|