"Георгий Гуревич. Приглашение в зенит" - читать интересную книгу авторасразу увел меня с пути сомнений.
- Все надо узнать. Как живут, на кого похожи, чем заняты, что их волнует? И главное то, о чем мы спорили в эти дни чувствуют они простор впереди или глухую стену? Моря наливают и осушают, солнца зажигают и гасят, или же берегут садочки и заливчики, лелеют тишину для удильщиков? - И вы отправитесь узнавать сами? - Ну, я полетел бы с удовольствием, но едва ли меня сочтут достойным. Подыщут более подходящего, молодого, крепкого, лучше подготовленного технически и физически... - А если нет времени обсуждать? Если надо решиться сегодня? Я ужаснулся. - Только не сегодня. Столько дел! Столько обязанностей! Почему я ужаснулся, почему принял вопрос всерьез? Видимо, уже воспринимал Граве как человека с сюрпризом. Пришел скромником: "Ах, я восхищенный читатель, ах, прошу у вас совета"... а потом вытащил свою астрограмму. Может, он и у того камня побывал, отлично знает, что произойдет там. Столько обязанностей! Но какие обязанности, в сущности? Гранки в "Мире", верстка в "Мысли", договор с "Молодой гвардией"? Обойдутся. Сказал же Физик, что у меня нет воображения, а Лирик, что нет теплоты и наблюдательности. Найдут других, более наблюдательно-воображательных. Семейный долг? Круглолицая жена, круглоглазый сын? Как-то он вырастет без меня, полководец оловянных солдатиков? А с другой стороны, жена говорит, что я никудышный воспитатель, только потакаю, заваливаю ребенка подарками. Воспитает. мне-то чего бояться? Прожито две трети, а то и три четверти. Впереди самое безрадостное "не жизнь, а дожитие", говоря словами Андрея Платонова. Ну так обойдутся без дожития. - Решусь, - сказал я громко. Так громко, что кондукторша посмотрела на меня с удивлением. Мы не закончили эту тему, потому что трамвай дошел до конца ("до кольца" - говорят в Ленинграде). Крупноблочные коробки остались за спиной, даже асфальт отвернул, перед нами тянулась полоса мокрой глины, окаймленная заборами. Сейчас в межсезонье все калитки были заперты, все окна заколочены. Ни единой души мы не встретили на пути к парку. Я сразу же ступил в лужу, зачерпнул воды и перестал выбирать дорогу. Все равно мокро - внутри и снаружи. Шлепал по грязи и ругал себя ругательски. Как я мог попасться так наивно. Не вижу, что имею дело с маньяком? Только маньяк может в ноябре на ночь глядя плюхать по лужам за городом. Ну ладно, полчасика с ним поброжу и хватит. Назад, в гостиницу, сразу залезу в ванну. И если грипп схвачу, так мне и надо не принимай всерьез маньяков! Наверное, я и повернул бы назад вскоре, если бы у входа в парк не висела схема и на ней я увидел озеро, похожее на гроздь бананов. Мы двинулись по главной аллее мимо киосков, качелей, раковин, пустых, мокрых, нереальных каких-то. Летом здесь были толпы гуляющих, на каждой скамейке дремали пенсионеры, у каждого столика "забивали козла". А сейчас никого, никого! Поистине, если бы Граве задумал недоброе, не было места удобнее. Вот и озеро. Пруд как пруд. Лодки мокнут вверх дном на берегу. |
|
|