"Олег Гурский. Соперник Согора (Сборник "На суше и на море", 1970)" - читать интересную книгу автора

сюда для того, чтобы исследовать в тиши лабораторий, искать и спорить,
наслаждаться счастьем творчества. Жилые дома всевозможных архитектур и
расцветок, построенные в согласии с желаниями и фантазией их обитателей,
были разбросаны в самых живописных местах планеты.
Конечно, по-прежнему оставалось немало горожан - главным образом
молодежи. Однако многие предпочитали жить среди лесов, как Согор, или
альпийских лугов и скал, у морских побережий, водохранилищ и рек, на
естественных или искусственных островах, в подводных поселениях. Каждый
избирал место для жизни там, где ему вольней дышалось, но мог без особых
трудностей - с помощью ближнего бюро жилищ - сменить наскучивший пейзаж на
иной.
Шестимиллиардное население планеты оказалось так гармонично размещенным
по ее поверхности, что люди могли месяцами не встречать других людей в
окрестностях своих усадеб.
Но человечество не разобщилось. Всеохватывающая система Мирового
информа позволяла населению Земли и других обитаемых миров Солнца ощущать
себя, как никогда прежде, одним организмом - мыслящим и действующим Единым
Нечто.


Согор летел домой, в раздольную тишину лесных заповедников. Он так
любил воскрешенную природу этого края, что ощущал себя ее малой, но
кровной частицей. Оборви нити этой связи - и сгинет человек от жгучей
тоски, мучительной ностальгии, которая не одному землянину закрыла дорогу
к звездам.
Вибролет, покорный мысленному приказу, плавно снизился на поляне, рядом
с увитой плющом террасой. Зубчатые силуэты елей-великанов чернели по краю
ночного неба. Две-три постоянные космические станции, ритмично
перемигиваясь разноцветными сигналами, плыли глубоко среди неоглядной
бездны.
Идти в дом не хотелось. Ночь выдалась на диво теплая и тихая - совсем
особая ночь. Или Согору так казалось после многодневной битвы идей, в
которой могучие умы, воля, страсти сшибались, как новоявленные рыцари на
турнире, где зрителем стало все человечество?
Он свернул к роще. Пахучие ветви лип мягко касались сурового лица,
скользили по серебру непокорных волос.
Рахманов - вот о ком думал он снова. Несколько раз он видел этого
человека в доме своего старого друга Якова Крепова - директора Института
психики. Ирония судьбы: Рахманов - один из любимейших учеников Крепова...
Согору все никак не удавалось разузнать поподробнее о прошлом Рахманова.
Тот появился в философии почти внезапно и вскоре завоевал популярность
независимой смелостью своих идей. Один из немногих, он дерзал критически
относиться к фундаментальным трудам Согора. И признанный миром, суровый
гений иногда ощущал, что не находит достаточно метких аргументов,
способных разрушить гибкие диалектические построения молодого соперника.
Сумрачная пропасть открылась внезапно у ног Согора. Внизу чуть слышно
шумели волны искусственного моря. Цепляясь за кусты и траву, он стал
спускаться. На крутизне кустик бурьяна ослаб под рукой - Согор лишь чудом
не сорвался. Прижавшись к обрыву, так что влажные травинки коснулись
разгоряченного лица, он осторожно нащупывал ногой опору.