"Наталья Гвелесиани. Знакомства (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

совершала раньше церемонию переодевания исключительно перед зеркалом.
Упершись коленями в мякоть кровати, ты начинаешь снимать с себя украшения
и бросать их прямо на покрывало. Но делаешь ты это не импульсивно.
Наоборот, ты долго и скрупулезно разглядываешь каждую деталь. Вот кольцо.
Что оно, крошечное, делало на пальце? Вдруг бы кто-либо из джентльменов
захотел поцеловать тебе руку и прикоснулся бы губами не к теплой, нежной
коже, а к металлу? А браслет? Зачем он заставляет сиять запястье - такой
неудобный, душный, как будто рука - это шея и шею стянули микроскопическим
железным обручем. Ты с удивлением обнаруживаешь, что уши у тебя маленькие,
но ядовито-зеленый камешки в серьгах оттягивают их вниз, как тесто.
Сдернув, с себя взвившееся от вихря наполняющих тебя чувств платье, ты
поскорее набрасываешь его на все эти постыло блестящие штучки и
распахиваешь гардероб. Ты долго обводишь взглядом ряды вешалок, выбирая
подходящую одежду, хотя знаешь, что всегда носишь дома длинный ситцевый
халат с большими розочками, но сегодня тебе хочется иного. И ты выбираешь
брюки и синюю безрукавку.
Потом, уже в брюках, ты долго стоишь, склонившись над ванной, подставив
лицо под струйки душевого крана, который можно держать в руке и направлять
куда угодно. Ты сознательно не притрагиваешься к лицу руками, чтобы по ним
не текла нечистая смесь из туши, теней и бог знает чего еще. Тебе не
хочется смотреть на то, что льется с твоего лица.
Наконец каким-то шестым чувством ты понимаешь, что лицо стало чистым и от
души натираешь его полотенцем, предварительно вытерев губкой остатки
жирной помады.
Ничто больше не украшает тебя а значит, и не сковывает свободу действия.
Ты выбегаешь в залу и ставишь пластинку с любимой английской мелодией. Она
нетороплива, мягка, отстранена. Но ты вдруг понимаешь, что далекий этот
голос не подходит к твоим брюкам, безрукавке и обнаженному лицу. Ты
достаешь кассету, которой опять-таки никогда не было в твоем доме, немного
прокручиваешь ее и сразу находишь нужное место. Звучит гитара. Музыка
берет тебя за руку и подводит к высокому книжному шкафу. Ты смотришь наверх
. У тебя возникает странное желание взобраться на него. Ты придвигаешь к
шкафу тумбочку, ставишь на нее один стул, потом другой стул. На этот
другой стул ты кладешь несколько толстых книг и начинаешь поэтапно
штурмовать вершину. Да, перед твоим мысленным взором не шкаф, а настоящая
скала. Оглушительно тихо. Ты тычешь кулачками в голубоватые ледяные глыбы,
взгляд твой прикован к чуть виднеющей над вершиной точке - какой-то
птице... Ты не смотришь вниз и тебе не страшно. Но когда ты наконец
оказываешься на шкафу, некто опять возвращает тебя к реальности грубым
пинком ноги. Ты видишь тумбочку, стулья, книги - всю эту хрупкую
конструкцию - и приходишь в отчаяние. Где ребенок? Что, если он увидит
тебя в столь глупом положении? А если он захочет повторить? Господи, что
это с тобой сегодня? Ты проводишь ладонью по лбу, пытаешься нащупать
пульс. Ты понимаешь, что не сможешь так же поэтапно спуститься вниз. Ты
просто сорвешься. А мышонок все хрустит корочкой, кукла лежит на боку,
прикрытая пледом. В ванной шумит вода, которую ты забыла перекрыть... Тебе
до коликов в животе хочется съесть простую яичницу с помидором. И тогда
действие опережает мысль. Мысль: "Боже мой!" Действие - прыжок. Ты
спрыгиваешь со шкафа и, приземлившись на корточки, с облегчением
обнаруживаешь, что цела. Ты сбрасываешь книги прямо на пол, берешь оба