"Олдос Хаксли. Банкет в честь Тиллотсона" - читать интересную книгу автора

другом и покровителем литераторов, художников и музыкантов. Одним словом, в
мире, где юный Споуд собирался добиться славы и успеха, лорд Баджери был
весьма заметной фигурой.
Споуд совсем недавно окончил университет. Его приметил Саймон Голлами,
главный редактор газеты "В нашем мире" (или, как ее называли, "В нашем,
лучшем из миров"). Он всегда внимательно следил за юными талантами, а
поскольку в Споуде он разглядел явные способности, то пригласил его вести
раздел искусства в своей газете. Голлами вообще обожал собирать вокруг себя
трепетную молодежь. Наличие учеников льстило его самолюбию, а кроме того, он
уже давно пришел к выводу, что гораздо удобнее работать с теми, кто только
начинает карьеру журналиста, - послушными и старательными, - чем с
повидавшими виды упрямцами ветеранами. Споуд как газетчик оказался на
высоте. Во всяком случае, его статьи были написаны так недурно, что ими
заинтересовался лорд Баджери собственной персоной. Им-то, собственно, и был
обязан Споуд приглашением отобедать сегодня вечером в Баджери-Хаусе.
Подкрепившись вином нескольких марок и бокалом старого бренди, Споуд
почувствовал, как исчезает скованность, владевшая им на протяжении всего
вечера. По правде говоря, общаться с лордом Баджери было совсем не просто. У
него была отвратительная привычка то и дело перескакивать с одного предмета
на другой: он не мог говорить на одну тему более двух минут. Споуд не на
шутку расстроился, когда в середине его весьма тонкого и интересного (во
всяком случае, так показалось ему самому) рассуждения об искусстве барокко
его хозяин обвел комнату отсутствующим взглядом и ни с того ни с сего
спросил, любит ли он, Споуд, попугаев. Споуд вспыхнул и подозрительно
покосился на собеседника, пытаясь понять, не таится ли в его словах
оскорбительный смысл. Но полное, белое лицо лорда Баджери, напоминавшее
портреты представителей Ганноверской династии, светилось самым искренним
добродушием. В его маленьких зеленоватых глазках не было никакого ехидства.
Судя по всему, ему и правда хотелось знать, любит ли гость попугаев.
Проглотив раздражение, юноша ответил утвердительно. Тут же лорд Баджери
рассказал забавную историю про попугаев. Не успел Споуд открыть рот, чтобы
угостить хозяина не менее удачным анекдотом на ту же тему, как тот заговорил
о Бетховене. В таком духе и продолжалась беседа. За какие-нибудь десять
минут Споуд остроумно высказался насчет Бенвенуто Челлини и королевы
Виктории, поговорил о спорте и религии, Стивене Филлипсе и мавританской
архитектуре. Лорд Баджери был в восторге от своего умного и обаятельного
юного гостя.
- Если вы уже допили кофе, - сказал он, поднимаясь из-за стола, - то мы
можем пойти взглянуть на картины.
Споуд проворно вскочил на ноги и тут же понял, что выпил чуть больше,
чем следовало бы. Он решил, что теперь надо быть настороже: тщательно
подбирать слова, смотреть, куда ставишь ногу, и вообще не торопиться.
- У меня не дом, а какой-то склад картин, - жаловался между тем лорд
Баджери. - На прошлой неделе я отправил в свой загородный особняк целый
фургон. И все равно осталось слишком много. Мои предки - вы только
вообразите - заказывали свои портреты Ромни. Это не художник, а какой-то
кошмар, вы со мной не согласны? Удивляюсь, почему им не пришло в голову
обратиться к Гейнсборо или, на самый худой конец, к Рейнолдсу. Я велел
повесить Ромни в комнатах слуг. Если б вы знали, как легко у меня стало на
душе при мысли о том, что я никогда больше его не увижу. Кстати сказать, вы,