"Олдос Хаксли. Через много лет" - читать интересную книгу автора

с громкой и оскорбительной настойчивостью. Джереми поднял глаза Впереди,
ярдах в пятидесяти, по дороге еле еле полз дряхлый "форд". К его крыше,
подножкам, багажнику был с грехом по полам приторочен убогий домашний скарб
-- старая железная плита, скатанные матрацы, корзина с кастрюлями и
сковородками, сложенная палатка, жестяная ванночка. Проносясь мимо, Джереми
мельком заметил троих хилых детей с равнодушными взглядами, женщину в
наброшенной на плечи дерюге, ее худого, небритого мужа.
242

-- Сезонники, -- презрительно пояснил шофер.
-- А кто это? -- спросил Джереми.
-- Да сезонники же, -- повторил негр с ударением, будто оно все
объясняло. -- Эти, по-моему, из Пыльного края.* Номер канзасский. Они у нас
навели собирают.
-- Навели собирают? -- недоуменно отозвался Дже реми.
-- Ну, апельсины, навели. Сейчас сезон. Хороший для них год выдался,
верно говорю.
Они опять выехали на открытое место, и опять впереди появилось Чудище,
на сей раз выросшее в размерах. Теперь у Джереми хватило времени рассмотреть
его как следует. Одна стена с башнями ограждала холм у основания, а на
полдороге к вершине, в соответствии с самой надежной средневековой моделью,
разработанной после крестовых походов, имелась вторая линия обороны. На
макушке стояла главная крепость, квадратная, окруженная более мелкими
строениями.
С главной башни Джереми перевел взгляд на кучку домиков в долине,
недалеко от подножия холма. На фасаде самого большого из них красовалась
надпись "При ют Стойта для больных детей". Два флага, один звезд
но-полосатый, другой с алой буквой "S" на белом поле, развевались на ветру.
Затем все вновь скрылось из виду зa рощей облетевших ореховых деревьев.
Почти в тот же миг шофер переключил скорость и нажал на тормоз. Автомобиль
плавно остановился, догнав человека, быстро идущего по траве вдоль обочины.
-- Подвезти, мистер Проптер? -- окликнул шофер.
Незнакомец повернул голову, улыбнулся шоферу в знак приветствия и
подошел к окошку. Это был крупный мужчина, широкоплечий, но довольно
сутулый; в темных волосах его пробивалась седина, а лицо, подумал Джереми,
походило на лица тех статуй, которые готические скульпторы помещали высоко
на западных фронтонах соборов, выдающиеся части перемежались на нем с
глубокими затененными складками и впадинами,
вырезанными подчеркнуто грубо, чтобы их было видно даже издалека. Но это
любопытное лицо, продолжал он свои наблюдения, не только било на эффект,
выигрывало не только на расстоянии; оно смотрелось и вблизи, в нем была и
теплота, -- выразительное лицо, говорящее об уме и восприимчивости наряду с
внутренней силой, о мягкой и ироничной открытости вкупе с энергией и
напором.
-- Привет, Джордж, -- сказал незнакомец, обращаясь к шоферу. -- Это
очень мило с твоей стороны.
-- Да я ж так рад видеть вас, мистер Проптер, -- искренне сказал негр.
Затем, полуобернувшись, повел рукой в сторону Джереми и с витиеватой
церемонностью произнес: -- Позвольте познакомить вас с мистером Пордиджем из
Англии. Мистер Пордидж, это мистер Проптер.