"Хади. Искалеченная " - читать интересную книгу автора

Я, сидя на маленькой скамейке, наблюдаю за ними. Время от времени
бабушка идет в туалет. Или купить рыбы. Когда выдается богатый улов, она
стоит дешевле. Тогда я гордо занимаю ее место. Если кто-то подходит, я
должна сначала назвать цену, затем взять деньги и засунуть их под
полиэтиленовую скатерть. Я продаю также маленькие пакеты с пряностями,
приготовленные бабушкой, но, если кто-то желает арахисовую пасту, прошу одну
из бабушек обслужить его с помощью ложки, потому что я еще слишком
маленькая, чтобы определить цену и требуемое количество ложек. Если одна из
бабушек ушла, а ее товар еще на столе, другая всегда поднимается, чтобы
заменить ее и отложить для нее деньги. Я никогда не слышала серьезных споров
между женщинами в доме моего дедушки. Они живут в традиционной полигамии без
конфликтов.
К полудню все вещи складывают в корзину, поверх аккуратно кладут
скатерть, переворачивают ножками вверх стол, кладут рядом скамейку и уходят,
чтобы вернуться на следующий день. Мои бабушки идут торговать только тогда,
когда появляется избыток специй. Их не выращивают, чтобы продавать. Все
выращенное прежде всего предназначено для питания семьи, цель одна -
наесться досыта. Просо и рис всегда остаются на чердаке. Случается, у нас
совсем ничего не остается для продажи, но едим мы всегда вдоволь. Если мешки
с рисом и просом пусты, солидарность женщин нашего квартала, к какой бы
касте они ни принадлежали - мандингов, волоф или кузнецов - и какую бы веру
ни исповедовали - мусульманскую, христианскую или анимистическую, - всегда
проявляется. В этом наша сила, сила наших семей, традиционно сплоченных,
даже в иммиграции. И в таких семьях ребенок - король. Нужно иметь много
детей, чтобы обеспечить старость родителей и бабушек с дедушками. У нас,
если не брать во внимание чиновников, нет социальной помощи, пенсий,
пособий. Это мир, где каждый выкручивается как может, где все
перерабатывается, где выживают за счет мелкой торговли.
В один из весенних дней, возвратясь с рынка к одиннадцати часам дня,
бабушка Фулей набирает ведро воды в задней комнате, чтобы обмыться и пойти в
мечеть к пятничной молитве, и внезапно надает без чувств передо мной.
Никого, кроме меня, рядом нет. Я кричу, бросаясь за помощью, со слезами:
- Дедушка! Бабушка упала! Быстрее! Дедушка - очень большой, особенно
для меня, семилетней. Его рост, похоже, достигал почти двух метров, а
физическая сила впечатляла.
Он поднимает бабушку одним движением и несет до кровати.
- Перестань плакать, дай мне одеяло, чтобы укрыть ее, и позови тетушек.
Все женщины сбежались, и я возвращаюсь, чтобы сесть рядом с бабушкой.
Она в сознании, говорит, молится за меня:
- Будь всегда мужественной. Пусть милосердный Господь поможет тебе,
пусть он благословит тебя...
Речь сначала отчетливая, потом молитва превращается в бормотание и
голос совсем слабеет. Взрослые думают сначала, что это простое недомогание,
дедушка пытается успокоить ее, ободрить детей. Две мои кузины сели у
изголовья кровати, и бабушка еле слышно молится теперь за нас троих, детей,
которых она воспитывает.
- Будьте всегда послушными и уважительными, какие вы со мной. Я молюсь,
чтобы вы всегда были дружными. Сохраняйте семью...
Голос совсем слабеет, она теряет сознание. Женщины кладут ей на лоб
холодный компресс, массируют ноги. Вся семья теперь рядом, чтобы заботиться