"Хади. Искалеченная " - читать интересную книгу автора

Я зову на помощь всю мою семью, дедушку, папу и маму тоже, мне нужно
что-то делать, надо кричать о моем протесте против несправедливости. У меня
закрыты глаза, я не хочу смотреть, не хочу видеть, как эта женщина
изувечивает меня.
Кровь брызжет ей в лицо. Боль, которую невозможно описать, не похожа ни
на какую другую, будто мне вытаскивают кишки, будто в голове бьет молот.
Через несколько минут я уже не чувствую боли внизу, она во всем моем теле,
внезапно ставшем пристанищем для голодной крысы или армии мышей. Боль
пронизывает все - от головы до пят, проходя через живот.
У меня начинался обморок, когда одна из женщин плеснула мне на лицо
холодной воды, чтобы смыть прыснувшую на него кровь. Это помешало мне
потерять сознание. В этот момент я думала, что умру, что я уже мертва. И на
самом деле я больше не чувствовала своего тела, только ужасное содрогание
всех нервов внутри и тяжесть в голове, которая, как мне казалось, могла
лопнуть.
В течение целых пяти минут эта женщина режет, кромсает, тянет, а потом
снова проделывает это, чтобы быть уверенной в том, что все "очистила". Я
слышу словно далекую молитву:
- Успокойся, все почти закончилось, ты мужественная девочка...
Успокойся... Не шевелись... Чем больше ты двигаешься, тем больнее тебе
будет.
Закончив кромсать, она стала вытирать стекающую кровь лоскутом ткани,
намоченным в теплой воде. Мне сказали позже, что она добавляет в нее продукт
своего собственного производства, наверное что-то дезинфицирующее. Потом она
смазывает рану маслом karite, разбавленным черной сажей, чтобы избежать
инфекций, но ни до, ни во время операции никто ничего не объясняет.
Когда все закончилось, мне сказали:
- Теперь вставай!
Мне помогают подняться, поскольку я почти не чувствую ног. Я ощущаю
боль только в голове, где яростно стучит молот, и больше нигде. Мое тело
разрубили на две части.
Я ненавидела ту женщину, а она уже приближалась с лезвием к другой
девочке, чтобы причинить ей такую же боль.
Бабушки занялись мною, вытерли новой тканью и надели набедренную
повязку. Поскольку я не могу идти, они несут меня на доске и кладут на мат
рядом с другими, уже "вырезанными" девочками, которые все еще плачут. И я
тоже плачу, в то время как следующая в ужасе занимает мое место в комнате
пыток.
Это боль, которую я никогда не могла описать. Я не испытывала ничего
более мучительного в своей жизни. Я рожала, страдала почечными коликами, -
нет схожих болей. Но в тот день я думала, что засну и никогда не проснусь,
настолько сильной была боль. Насилие, совершенное над моим детским телом,
было непостижимо для меня. Никто ни о чем не предупредил меня - ни старшие
сестры, ни взрослые подруги, никто. Произошедшее было еще более
несправедливым и жестоким, потому что не имело никакого объяснения. За что
меня наказали? Эта штука, которую мне отрезали лезвием для бритья, чему она
служила? Почему ее убрали, если я родилась с ней? Я, наверное, носила в себе
зло, что-то дьявольское, если нужно было избавиться от этого, чтобы получить
право молиться Богу? Непонятно.
Мы оставались распластанными на мате, пока последняя не рухнула на