"Хади. Искалеченная " - читать интересную книгу автора

В моем сознании все как в тумане. Я не знаю, кого обвинять в том, что
произошло. Даму, которую я возненавидела? Моих родителей? Тетушек? Бабушек и
дедушек? Мне кажется, я виню всех. Я обижена на весь мир. Когда я поняла,
что ожидает меня, очень испугалась, но не думала, что это будет настолько
страшно. Я не знала, что будут вырезать так глубоко и что боль будет такой
интенсивной и продлится несколько дней, пока не начнет ослабевать. Бабушки
принесли настойку из трав, чтобы смочить наши лбы, и горячий бульон.
Дни идут, и боль понемногу проходит, но психологически все еще тяжело.
Спустя четыре дня физически уже легче, но по-прежнему болит голова. Она
раскалывается изнутри, будто скоро лопнет. Может, оттого, что я не могла
повернуться с одного бока на другой, растянувшись на матрасе, или оттого,
что не могла мочиться два дня. Это было самое тяжелое. Бабушки объяснили
нам, что чем больше мы терпим и не ходим в туалет, тем больнее нам будет.
Они правы, но нужно суметь это сделать. И мне страшно, потому что первая
попробовавшая помочиться так кричала, будто ее снова резали. После этого
другие терпели. Некоторые были более мужественными и "освободились" в тот же
вечер. Я смогла решиться только через два дня, мне было очень больно. Я
снова кричала и плакала...
Неделя ухода - регулярная обработка раны, утром и вечером с маслом
karite и растолченными травами с такими же загадочными названиями, как и
слова женщины, бормочущей что-то себе под нос во время применения этой
черной, словно пепел, микстуры. Ее причитания, перемежающиеся молитвой,
предназначены для отдаления от нас дурного рока и призваны помочь нам
выздороветь. И мы верим в это, даже если ничего не понимаем. Женщина
"промывает мне мозги", бормоча слова, известные только ей. Как только кровь
перестанет течь - я окажусь в безопасности от дурного глаза.
Постепенно появляются дедушка и другие мужчины. Я полагаю, они
услышали, что крики и плач прекращаются. Помню дедушку, кладущего руку мне
на голову и читающего молитву в течение нескольких минут. Никакого другого
утешения.
Но я ничего не говорю ему. Я больше не зову его на помощь, все
закончилось, горе прошло. Однако его взгляд был не таким, как в безоблачные
дни. Когда я снова думаю об этом, то говорю себе, что, может, он был грустен
в тот день... Дедушка ничего не мог сделать: запретить женщинам ритуал,
через который прошли они сами, было невозможно.
Ничего не поделаешь, приходится верить женщинам.
- Скоро ты все забудешь, сможешь ходить и бегать, как раньше.
Однажды, когда боль пройдет, все забудется. И именно так произошло
через неделю. Что-то окончательно изменилось во мне, но я не отдавала себе в
этом отчета. Мне понадобилось время, чтобы осмелиться посмотреть на шрам.
Вероятно, я просто боялась, к тому же это не в традициях, которым нас
обучают женщины. Они учат мыть орган, о котором мы знаем только то, что его
необходимо держать в чистоте. Никогда не надо забывать о нем из-за угрозы
появления неприятного запаха. Матери часто повторяют это.
Три или четыре недели спустя, когда мои кузины уехали к себе в Дакар и
каждая из них вернулась к прежней жизни, однажды, моясь, я решила
посмотреть, что же мне вырезали. Шрам стал уже жестким. Я слегка коснулась
его рукой, потому что было еще больно, и предположила, что именно там что-то
отрезали. Но что?
В течение примерно полутора месяцев я чувствовала боль, словно у меня