"Елена Хаецкая. Атаульф и другие." - читать интересную книгу автора

меза обижался и казнить его хотел. Валамир с Агигульфом Гизарну утешали,
как могли, и обещались помочь с казнью.
Совсем уже было отступились от поисков, но тут увидал Валамир портки.
Гизарну кликнули. И опознал Гизарна портки - точно, те самые. Мез в них из
дома уходил. Гизарна сам эти портки носил до меза, после рабу отдал, чтобы
донашивал.
Поняли тут, что беда какая-то с мезом приключилась. Ибо как бы ни был
дерзок человек, а не сбежал бы, портки бросив.
Начал тут Гизарна жалеть меза и вспоминать, какой усердный он был и
преданный. И так, горюя, вернулись богатыри к Гизарне домой и пиво допили.
Давно это было. С той поры и бабушка наша Мидьо Богу душу отдала, и
та рабыня померла, иноплеменная да злющая.
На озеро же за рыбой продолжают из нашего села ходить, однако ходят с
оглядкой.
Гизульф, мой брат, не раз подбивал меня идти на озеро без старших, но
я не шел. Строго-настрого запретил дед наш Рагнарис и отец наш Тарасмунд
ходить туда.
На озеро дядя Агигульф ходить любит. Дядя Агигульф уже взрослый, и
отец мой Тарасмунд, хоть и старший брат, а ему не указ. Дедушка Рагнарис
на дядю Агигульфа ворчит, говорит, что в один прекрасный день найдет он
вместо рыбы гепидскую стрелу себе в задницу. Дядя Агигульф говорит, что не
гепидскую стрелу в задницу, а молодую гепидку на свое копье найдет он.
Дедушка Рагнарис всякий раз, слыша это, очень радуется и прибавляет, что
Агигульф воистину любимец богов.
В этом же году вот что случилось. Пошел дядя Агигульф на озеро и
вернулся без рыбы. Хоть и без стрелы в заднице, но и без гепидки.
Встревожен был. Говорил, что видел на озере чужих людей. Дедушка Рагнарис
спросил, не гепиды ли это дальние были. Но дядя Агигульф рассердился: что
он гепидов от чужих людей не отличит? Сказано - чужие. И сказал еще дядя
Агигульф, что в походах навидался разных племен, и нашего языка, и иного.
Те же, у озера, другими были, еще не виданными.
От чужих дядя Агигульф в камыше схоронился. Полдня за ними следил. Те
лошадей поили, сами пили. По всему видать, таились.
Я спросил дядю Агигульфа, отчего он их голыми руками не порвал, как
то у него, дяди Агигульфа, в обыкновении. На что дядя Агигульф сказал, что
в этот день он необычно добр был. Не иначе, козни духов озерных на него
благодушие напустили. Да и взять-то с чужаков нечего. Одежка, оружие - все
дрянное. "А лошади?" - спросил мой брат Гизульф. "Тоже дрянь", - ответил
дядя Агигульф. Гизульф сказал, что лошадей, пусть и дрянных, можно было бы
в бурге продать. Но дядя Агигульф дал Гизульфу по шее и сказал, что он,
дядя Агигульф, не торгаш, и Гизульфу не советует торгашом быть. Дедушка
Рагнарис встревожился, слушая этот разговор. И отец мой Тарасмунд
насторожился.
Вечером того дня дядя Агигульф с Валамиром бражничали. Рагнарис же
пришел к Валамиру, Агигульфа от кувшина с пивом оторвал и к Хродомеру
потащил; о чем они там говорили, нам неведомо.
Наутро дядя Агигульф, другой Агигульф, Гизарна, Аргасп и Валамир на
озеро поехали. Вернулись поздно, мокрые, и дядю Агигульфа бранили - пива,
мол, надо меньше пить и о прекрасных гепидках грезить. Целую седмицу потом
дядя Агигульф ходил по селу и вечерами, после трудов дневных, дрался - с