"Елена Хаецкая. Дорога в Монсегюр (полный вариант)" - читать интересную книгу автора

Если исходить из расписания движения поездов, в Авиньонете поезд
останавливается два раза в сутки: в 5 утра и в 6 вечера. Все остальное время
он с песнями проносится мимо. Поэтому я поехала до соседнего Вильфранша, где
путеводитель обещал собор 14 века и крепость, построенную в 1270 году.
Рано утром я была в Вильфранше. Маленький городок просыпался. В церковь
зашли две женщины, провели там совсем немного времени и пошли дальше по
своим утренним делам. На рынке расставляли лотки, и женщины уже начали
ходить с корзинами по хлебным и мясным рядам.
Никому до приезжего в этом городке не было никакого дела. Здесь шла
жизнь, повседневная, бытовая.
Я купила еще одну фотопленку, а заодно спросила в магазине, где здесь
крепость, построенная в 1270 году. Ни о какой крепости в Вильфранше не
знали.
Я выпила кофе в кафе и осведомилась там у хозяйки по поводу крепости.
Она долго думала, потом привела еще одну женщину. Та немного понимала
по-немецки. Нет, никакой крепости тут нет. И шато никакого нет. Есть эглиз,
но я там уже была. Красивая эглиз.
Заглянула еще в одно кафе, оно же отель-ресторан. Выпила еще кофе.
Спросила о крепости. Да нет в Вильфранше никакой крепости!
Тут лицо служащей отеля-ресторана озарилось радостной улыбкой. Она
написала название одного шато на бумажке и протянула мне. Я спросила, далеко
ли это от Вильфранша. О нет, совсем рядом - 30 километров... (Она думала,
что я на машине).
Я вышла из Вильфранша и пошла по шоссе номер 113 в сторону Авиньонета,
поскольку другого выбора у меня не было.
До Авиньонета 7 километров. Было довольно прохладно, дул ветер, но
дождя, слава Богу, не было. Справа и слева от шоссе тянулись поля пшеницы и
кукурузы, среди колосьев мелькали маки. На горизонте волнились холмы. Я
сорвала мак и сунула себе за ухо.
Легко и весело было шагать по ровной дороге от Вильфранша до
Авиньонета, мимо полей и загородных вилл, где заходились гавканьем свирепые
сторожевые щьены. Я во все горло - благо никто не слышит - распевала
походные песни. Эй, эй! Я иду пешком по Лангедоку, у меня за ухом мак, я
пою, чтобы было веселее. Весь этот мир - мой! Эй, я иду пешком по Лангедоку!
Машины проносились мимо, некоторые сигналили, мне махали руками, я
махала в ответ. Мне не хотелось ехать, мне хотелось идти. Мне нравилось идти
пешком по Лангедоку - блажной и блаженной, с красным цветком за ухом.
Авиньонет показался издали: маленький серый город, оседлавший вершину холма.
Это крошечный городишко, так и не увеличившийся со времен средневековья. Там
даже нет железнодорожной платформы. Туда никто не ездит, а аборигены имеют
машины.
Я прошлась по площади Раймона Альфаро, посмотрела мрачноватый
тяжеловатый собор, оглядела зелено-желтые холмы Лангедока с вершины холма,
постояла перед памятником франкам-крестоносцам, а больше здесь делать было
нечего. К тому же в фотоаппарате кончилась пленка.
Я стала перематывать ее, и пленку перекосило. Ругаясь, я дернула
сильнее и оборвала ленту.
Тогда я решила зайти в какой-нибудь ресторан, попросить черной бумаги и
перемотать все как надо. На пленке были виды Альби.
Я зашла в какой-то придорожный паб, у которого был совершенно