"Генри Райдер Хаггард. Голубая портьера" - читать интересную книгу автора

около девяти утра, когда он, разгоряченный и усталый, скакал по тенистой
стороне широкой и пыльной Черч стрит. В крепости перед зданием
правительства выстрелила пушка, возвещая о прибытии почты.
Для него прибытие почты означало одно, а то и все два письма от
Мадлены, а, может быть, и радостное известие, например, приказ о выходе в
море. С сияющей улыбкой он помчался домой, принял ванну и переоделся, а
потом отправился завтракать в гарнизонную столовую в предвкушении письма.
Но корреспонденция в тот день оказалась весьма обширной, и у него было
вдоволь времени, чтобы съесть завтрак. Он сидел на уютной веранде под сенью
бамбуков и камелий и курил трубку, пока, наконец, не появился ординарец с
почтой. Бутылкин тотчас же удалился в комнату, выходившую на веранду и
спокойно встал рядом, не желая выдавать своих чувств, пока офицер
сортировал письма. Наконец, ему вручили его конверт, где лежало несколько
газет и одно единственное письмо, и он вернулся на веранду слегка
разочарованный, поскольку ждал вестей от брата и возлюбленной. Медленно
раскурив трубку - он принадлежал к числу тугодумов и медлителей - а ведь
известно, что растягивая удовольствие, вы лишь усиливаете его, - он уселся
в огромном кресле напротив расцветшей накануне камелии с блестящими
глянцевитыми лепестками, вынул письмо и начал читать:
"Дорогой Джордж!"
- Боже милостивый! - подумал он про себя, - в чем дело? Она всегда
обращалась ко мне "Мой милый Бутылкин!"
"Дорогой Джордж, - снова начал он, - даже не знаю, с чего начать.
Слезы застилают глаза, а когда я думаю, что ты читаешь мое письмо в этой
жуткой стране, я начинаю рыдать еще сильнее. Слушай же! Лучше сказать все
сразу, - потому что отсрочкой делу не поможешь - между нами все кончено,
мой дорогой и любимый Бутылкин!"
- Все кончено! - задохнулся он.
"Я не знаю, как поведать тебе эту печальную историю, - читал он
дальше, - но если уж рассказывать - то с самого начала. Месяц назад вместе
с отцом и теткой я поехала на бал в Афертон и там встретила сэра Альфреда
Кростона, джентльмена средних лет, который несколько раз пригласил меня на
танец. Я не обратила на него особого внимания, но он был столь обходителен,
что, когда мы вернулись домой, моя тетка - ты знаешь ее мерзкий характер -
поздравила меня с победой. На следующий день он нанес нам визит, и папа
пригласил его к обеду. Он повел меня к столу, а перед тем, как уходить,
сказал мне, что собирается остановиться в местной гостинице "Джордж инн",
чтобы половить форель в нашем озере. А потом стал приходить каждый день, и
когда я выходила погулять, всегда встречал меня и был очень мил и добр.
Наконец, однажды он предложил мне выйти за него замуж, а я ужасно
рассердилась и сказала, что помолвлена с военным, который служит в Южной
Африке. Он рассмеялся и сказал, что Южная Африка далеко, а я с ненавистью
посмотрела на него. В тот вечер папа и тетя прямо-таки напали на меня - ты
ведь знаешь, они оба не одобряют нашу помолвку, а тут они начали убеждать
меня, что наша связь совершенно бессмысленная, что, если я откажу ему, то
буду полной идиоткой. Так все и тянулось, поскольку отказа он не принимал,
и, наконец, я дала согласие. Они не оставляли меня в покое, и папа умолял
меня принять предложение ради него. Отец убедил меня, что этот брак будет
удачным и, кажется, я уже помолвлена. Дорогой, дорогой. Джордж, не сердись
на меня - это не моя вина, и думаю, мы все равно не могли бы пожениться - у