"Генри Райдер Хаггард. Голубая портьера" - читать интересную книгу автора

нас ведь так мало денег. Я очень, очень люблю тебя, но я не в силах ничего
изменить. Я надеюсь, что ты не забудешь меня и не женишься на другой - по
крайней мере не сейчас - одна мысль об этом повергает меня в ужас. Напиши
мне и скажи, что ты не забудешь меня и что ты не сердишься. Если хочешь, я
верну твои письма. Можешь сжечь и мои - я не возражаю. Прощай, родной мой!
Если бы ты только знал, как мне тяжело! Тетушке легко говорить о брачном
контракте и брильянтах, но кто мне заменит тебя? Прощай, дорогой мой, я не
могу больше писать - голова раскалывается. - Твоя Мадлена Спенсер."
Когда Джордж Перитт, он же Бутылкин, прочел и перечел это послание, он
аккуратно сложил его и в своей обычно спокойной манере опустил в карман.
Затем сел и пристально посмотрел на цветы камелии, которые показались ему
сейчас блеклыми и туманными, словно их разделяло пятьдесят ярдов, а не
несколько шагов.
- Да, это удар, - сказал он себе. - Бедная Мадлена! Как она, должно
быть, страдает!
Потом встал и нетвердой походкой, совершенно раздавленный, направился
в свое жилище и, взяв лист бумаги, написал следующее письмо:
"Дорогая Мадлена! Я получил твое письмо с вестью о расторжении нашей
помолвки. Не хочу говорить о себе, когда ты так страдаешь. Скажу одно: для
меня это удар. Я любил тебя столько лет, наверное, с самого раннего
детства, и потерять тебя теперь - очень трудно. Я надеялся, что получу
должность адъютанта в милицейском полку и мы сможем пожениться. Думаю, мы
бы прожили на пятьсот фунтов в год, хотя, возможно, я не в праве ждать,
чтобы ты отказалась от комфорта и удовольствий, к которым привыкла, но
боюсь, когда человек влюблен, он склонен к эгоизму. Однако все это в
прошлом, и без всяких недомолвок скажу: я и помыслить не могу о том, чтобы
стоять у тебя на пути. Я слишком люблю тебя, Мадлена, а ты слишком хороша
собой и слишком изыскана, чтобы выйти замуж за бедного младшего офицера,
которому ничего не светит, кроме его оклада. Верю в то, что ты будешь
счастлива. Я не прошу, чтобы ты слишком часто думала обо мне, может быть, в
мирном настроении ты иногда вспомнишь своего старого возлюбленного -
уверен, что никто не дорожил тобою больше, чем я. Не бойся, что я забуду
тебя или женюсь на ком-нибудь. Я не сделаю ни того, ни другого. На этом
должен закончить письмо, чтобы успеть отправить его с уходящей почтой.
Наверное, все уже сказано. Это тяжкое испытание - очень тяжкое, но нельзя
поддаваться унынию и слабости. Меня немного утешает то, что ты "вырастешь в
должности", как говорят между собою слуги. Прощай, Мадлена. Храни тебя
Бог, - вот моя ежедневная молитва. Джордж Перитт."
Едва он закончил письмо и торопливо отправил его с уходящей почтой,
как раздался зычный голос: "Старина Бутылкин, пойдем ко мне, поговорим,
вышел приказ, что мы снимаемся с места через две недели, а затем показался
и сам обладатель звонкого голоса, другой младший офицер, закадычный друг
нашего героя. "Ты, кажется, ничуть не рад?" - проговорил он сорванным
голосом, заметив, что у приятеля удрученный и несколько оцепенелый вид.
- Да нет, ничего особенного. Итак, вы отбываете через две недели?
- Что значит: "вы". Мы все отбываем, все от полковника до барабанщика.
- Наверное, я не поеду, Джек, - последовал уклончивый ответ.
- Послушай, старина, ты с ума сошел или пьян?
- Нет, не думаю, может быть, сошел с ума, но точно не пьян.
- Тогда что ты имеешь в виду?