"Генри Райдер Хаггард. Голубая портьера" - читать интересную книгу авторапомолвлена, и ее покупает старое животное, пожалуй, она заслуживает всего,
что имеет. Данная особа заслужила гораздо худшего, на самом деле ей крупно повезло - гораздо больше, чем она рассчитывала. Его брат снова присел, прежде, чем дать ему сдержанный ответ: "Тебе не кажется, что ты очень суров к ней, Юстас." - Суров к ней? Нет, ничуть. Из всех ничтожных женщин, которых я знаю, она самая ничтожная. Ну скажи, как она отнеслась к тебе? - Юстас, - почти резко вклинился в разговор его брат, - если ты не возражаешь, я прошу, чтобы ты не говорил о ней так в моем присутствии. Я не могу - короче, мне не нравится. У сэра Юстаса вылетело из глаза пенсне - так широко он раскрыл его, уставясь на брата. "Послушай, дорогой мой, не хочешь ли ты сказать, что ты по-прежнему неравнодушен к этой женщине?" Его брат неловко повернулся в низком стуле: "Не знаю, равнодушен или нет, но мне не нравится, когда ты говоришь о ней в таком тоне." Сэр Юстас слегка присвистнул. "Прости, если обидел тебя, старик, - сказал он. - Я не знал, что наступаю на больную мозоль. Должно быть, только в Южной Африке остались такие верные люди. Здесь "святые чувства" умирают быстрее. Мы меняем их, как перчатки, каждые двенадцать лет." III В ту ночь Бутылкин долго не ложился. Сэр Юстас, вечно озабоченный своим здоровьем, старался не засиживаться допоздна, если была такая трубку за трубкой и размышлял. Много раз он сидел в той же задумчивости в фургончике, затерянном в глуши африканских пастбищ, или стоял возле водопадов на реке Замбези, преображенных луною в стремительные потоки жидкого серебра, или одиноко сидел в своей палатке посреди уснувшего лагеря. У этого чудаковатого, молчаливого человека вошло в привычку размышлять долгими ночными часами, когда долго не шел сон. С годами эта привычка стала ахиллесовой пятой его организма. Что до его размышлений, то их было множество, но в основном они отражали ту причудливую созерцательную сторону его природы, которую он никогда не приоткрывал постороннему взору. Мечты о счастье, ни разу не выпавшего на его долю за всю прошлую жизнь, полумистические, религиозные размышления о величии неведомых миров, окружающих нас, грандиозные планы возрождения всего человечества - все это составляло предмет его раздумий. Но существовала одна главная мысль, неподвижная звезда в его сознании, вокруг которой непрерывно вращались все остальные, переняв ее свет и цвет, и это была мысль о Мадлене Кростон, женщине, с которой он был помолвлен. Долгие годы прошли с тех пор, как он видел ее лицо в последний раз, и все же оно всегда было рядом. Кроме редких упоминаний ее имени в какой-нибудь светской хронике, - кстати говоря, он годами выписывал несколько газет и нарочно выискивал там это имя - до сегодняшнего дня он ни разу не слышал его из чужих уст. И тем не менее со всей глубиной и силой своей натуры он помнил о ней. То, что она оставила его и вышла замуж за другого, нисколько не поколебало его любви. Когда-то она любила его, а значит, он был вознагражден за пожизненную верность. Он не был тщеславен. Все его |
|
|