"Генри Райдер Хаггард. Скиталец" - читать интересную книгу автора

женщинам, умершим или живым, которых они некогда любили; некоторые хранили
безмолвие, точно оцепенев при виде этой красоты. Скиталец же только раз
взглянул на Хатхор, затем опустил глаза на землю и теперь стоял, закрыв
лицо руками. Он один из всех старался собраться с мыслями и дать себе отчет
в том, что происходило в его душе, остальные же всецело поддались безумию
страсти или были поражены, как громом, чудесной красотой этой женщины.
Что же он такое видел? Неужели ту, которую он искал всю свою жизнь,
искал на морях и на суше, сам не зная, чего он искал; то, чего жаждал он
всю жизнь, и теперь еще томимый голодом по неизвестному, по тому идеалу
красоты, которому нет воплощения. Он явился сюда - и неужели, неужели,
неужели он нашел наконец удовлетворение всему?
Между нею и ним лежала еще непреодолимая преграда - смерть! Неужели
ему суждено преодолеть эту преграду и восторжествовать там, где все до него
встречали погибель. Или то был обман зрения? И он видел лишь образ,
созданный его воображением, видел мимолетное видение, вызванное
каким-нибудь тайным колдовством страны воспоминаний?
Он снова взглянул и увидел там, на краю пилона, красавицу девушку с
бронзовой урной на голове, он сразу узнал ее. Да, он видел ее такой при
дворе царя Тиндара в то время, как он на своей колеснице переезжал через
поток Эрота; такою же видел он ее и в своем сне на безмолвном острове.
Он снова вздохнул и снова взглянул на нее, но теперь увидел перед
собой прекраснейшую женщину с лицом той же девушки, но ставшим еще
прекраснее, хотя печальнее и вместе с тем тронутым явным сознаньем стыда
или позора. Такою он видел ее в башнях Трои, куда прокрался в одежде нищего
странника из лагеря ахеян; такою видел ее, когда она спасла ему жизнь в
Илионе. Да, это была златокудрая Елена.
Между тем чародейка стояла на краю пилона, простирая вперед руки и
устремив глаза вдаль с лучезарной, сияющей улыбкой на светлом, прекрасном
лице, улыбкой, подобной бесконечной улыбке рассвета. И Скиталец понял, что
это и есть воплощение самой красоты, ниспосланной на землю бессмертными
богами на усладу и гибель людей.
Там стояла златокудрая, прекрасная Елена, раскрывая свои объятия миру,
ослепленному красотой, и в то время, когда люди вблизи едва смели дышать,
она призывала всех прийти и взять то, что так ревниво оберегается ото всех
на земле, что так недоступно смертным.
Она снова запела и постепенно стала удаляться, пока наконец не
скрылась совершенно из глаз людей, и от чудесного видения не осталось
ничего, кроме сладких звуков ее постепенно замирающего голоса.
Вскоре все смолкло, и снова безумие овладело людьми. Те, что видели и
слышали ее, не помнили себя, а люди вне двора опять устремились на решетку
ворот, на каменную стену ограды; женщины же с плачем отчаяния проклинали
красоту Хатхор и обвивали руками шеи своих близких. Вскоре почти все,
находившиеся во дворе, кинулись к решетчатым воротам внутреннего двора, где
стоял алебастровый храм святилища Хатхор. Некоторые бросились на землю и
впивались пальцами в прутья решетки или извивались, подобно раненым змеям,
на земле в припадке бешеной страсти, другие в безумном порыве устремлялись
на ворота, спотыкались о каменья, падали и ползли на руках, затоптанные
другими такими же безумцами. Из всех этих людей, проникших во внешний двор
и видевших красоту Хатхор или слышавших ее голос, очень немногие
возвращались назад; все были заранее обречены на гибель и смерть.