"Генри Райдер Хаггард. Скиталец" - читать интересную книгу автора

И она с отчаянием заломила руки. Скиталец отвечал ей, но не своим
голосом, а сладким, вкрадчивым, насмешливым голосом изменника Париса,
который он слышал, когда тот давал свою ложную клятву перед Илионом:
- Так, значит, ты, госпожа, все еще не простила Париса? Ты прядешь еще
старую пряжу, и поешь еще старые песни, и все так же сурова, как и прежде?
- Разве мало тебе, - продолжала Елена, - что ты обманул меня под видом
моего престарелого господина и супруга? Для чего же ты пришел сюда? Чтобы
издеваться надо мной?
- В любви все средства хороши! - отвечал Скиталец голосом Париса. -
Многие любили тебя за твою красоту, и все пали за тебя, только моя любовь к
тебе была сильнее смерти. Теперь никто не может помешать нам. Троя пала
давно, все герои превратились в прах, только одна любовь по-прежнему жива!
Хочешь ли узнать, какова любовь тени?
Опустив голову, слушала Елена его речь и вдруг рванулась вперед с
разгоревшимися глазами и ярко вспыхнувшим лицом и вскричала:
- Уходи! Уходи!.. Да, герои все пали за меня и к позору моему! Но жив
еще мой позор! Уходи! Никогда в жизни или в смерти уста мои не коснутся
лживых уст твоих, обманом, ложью похитивших мою честь, и глаза мои не
посмотрят на лукавое лицо твое, носившее облик супруга моего!
(Предание и певцы говорят, что Парис обманул Елену колдовством и
подобием внешности ее мужа.)
Тогда Скиталец продолжал сладким голосом Париса, Приамова сына:
- Подходя к храму где пребывает твоя прославленная красота, я слышал,
как ты пела о пробуждении сердца, о рождении любви в твоей душе и о приходе
того, кого ты любила давно и будешь любить вечно! Я услышал твою песню и
пришел, я, Парис, который был любим тобою и любим тобою сейчас!
- Я пела так, как внушили лишь боги, как внушило мне сердце. Он, не ты
был в моих мыслях, не ты, лживый, лукавый и хитрый Парис! Моими мыслями
владел тот, кого я однажды видала, будучи еще в девушках, на колеснице
переезжавшим поток Эрота, к которому я приходила за водой. Одиссея,
Лаэртова сына, я любила, люблю и буду любить до конца моего бессмертия,
хотя боги и отдавали меня другим в праведном гневе своем на стыд и позор,
вопреки моей воле!
Услышав свое имя в ее устах, Скиталец осознал, что Елена Прекрасная
любила одного его, и сердце его чуть не порвалось в груди, язык не
повиновался ему. Он только поднял с лица забрало и взглянул ей в лицо. Она
тоже смотрела теперь на него и узнала в нем Одиссея из Итаки, но, прикрыв
глаза рукою, она воскликнула:
- Ах, Парис, ты всегда был лжив и коварен, но последний обман хуже
всех остальных: ты принял теперь вид погибшего героя и подслушал о нем
такие слова, каких Елена никогда не говорила до сих пор. Стыд и проклятье
тебе, недостойный Парис, я воззову к всесильному Зевсу, чтобы он поразил
тебя громом, или нет, не к Зевсу, а к самому Одиссею. Одиссей! Одиссей!
Приди из царства теней и порази своим мечом этого злого обманщика и чародея
Париса!
Она смолкла и, простирая вперед свои руки, тихо шептала:
- Одиссей, Одиссей, приди!
Медленно стал Скиталец приближаться к златокудрой Елене, погружая
упорный взгляд своих темных глаз в ее голубые глаза.
- Елена-аргивянка, - проговорил он, - я не тень и не призрак,