"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

После этого мой отец вознес благодарственную молитву на очень плохом
голландском языке, ибо, начав изучать этот язык на склоне лет, он никогда не
блистал мастерством речи на нем, и рослые буры, став на колени вокруг него,
сказали "Аминь". Как могут себе представить читатели, эта сцена со всеми ее
деталями, которых теперь я не смог бы повторить, была как замечательной, так
и впечатляющей.
Что последовало за этой молитвой, я уже не очень хорошо припоминаю, так
как вскоре потерял сознание от изнурения и значительной потери крови. Я
знаю, однако, что огонь в доме был погашен, и мертвых и раненых вынесли из
уцелевшей части дома; меня же внесли в маленькую комнату, в ту, куда мы с
Мари убежали во время той ужасной сцены, когда я чуть не убил ее. После
этого буры и кафры Марэ, вернее, его рабы, которых он собрал человек сорок
из разных мест, где они жили, начали преследовать разгромленное войско
Кваби, оставив дома несколько человек в качестве охраны.
Здесь я должен упомянуть, что из семи людей Марэ, которые сражались
вместе с нами, - впрочем, их было, кажется, восемь, - двое были убиты, а
двое ранены. А остальные ухитрились бежать невредимыми, так что во всей этой
ужасной схватке, в которой мы нанесли большой урон кафрам, мы потеряли
убитыми всего лишь троих, включая француза, Леблана.
Что касается событий последующих трех дней, то я почти ничего не помню,
так как вызванное потерей крови беспамятство осложнилось еще и лихорадкой.
Все, что я могу припомнить, так это нежный образ Мари, склонившийся надо
мною и кормящей меня какой-то пищей: молоком или супом, так мне казалось,
ибо я даже не касался еды рукой. Также я видел высокую фигуру седовласого
отца, который, как и большинство миссионеров, кое-что понимал в медицине, в
частности в хирургии, и следил за бинтами на моем бедре. Потом он сказал
мне, что копье фактически задело стенки большой артерии, но, к счастью, не
пробило ее. Еще бы четверть дюйма и я за несколько минут истек бы кровью!
На третий день сильный шум возле дома вернул мой разум из странствий.
Перекрывая шум, гремел голос Марэ, а мой отец пытался успокоить его. Потом в
комнату вошла Мари, задернув за собой кафрский каросс, служивший в качестве
портьеры, так как дверь была выломана. Увидев, что я пришел в себя, она
бросилась ко мне с легким криком радости, и опустившись на колени,
поцеловала меня в лоб.
- Ты был очень болен, Аллан, но я знаю, что теперь ты выздоравливаешь.
Пока мы одни, а я опасаюсь, что в будущем таких встреч не много будет, -
добавила она медленно и многозначительно, - я хочу поблагодарить тебя от
всего сердца за все, что ты сделал, спасая меня. Не сделай ты этого, о! Не
сделай ты этого!.. - она бросила взгляд на пятна крови на земляном полу,
потом закрыла глаза руками и задрожала.
- Вздор, Мари, - ответил я, - любой на моем месте сделал бы такое, даже
если бы не любил тебя так сильно, как я. Поблагодарим Бога, что все было не
напрасно. Но что это за шум? Может Кваби вернулся?
- Нет, буры возвратились после погони.
- И они их поймали и возвратили скот?
- Нет. Они только подбили нескольких раненых и нашли тело мосье Леблана
с отрезанной головой, которую кафры забрали, чтобы сделать лекарство для
храбрости. Кваби сжег свой крааль и бежал в Большие Горы. Буры не обнаружили
скот, кроме нескольких животных с перерезанным горлом. Отец хотел
преследовать кафров в горах, но буры отказались. Они сказали, что это