"Джей Хейли. О Милтоне Эриксоне" - читать интересную книгу автора

демонстрацию, ему сказали, что за дверью стоит этот парень. Его не
собирались впускать, но он был в бешенстве и хотел узнать, что там делают с
его девушкой.

Эриксон сказал: "Откройте дверь". Парень ворвался в зал, Эриксон
повернулся к нему и произнес: "Очень рад познакомиться с вами. Так приятно,
что на свете есть хотя бы один молодой человек, который стремится защитить
свою даму и хочет быть уверенным, что ей не причинят вреда".

Гнев растаял на глазах, так как Эриксон не высказал ни одного
возражения. "Это замечательно. Как приятно это видеть". Многие смогли бы так
среагировать?

108

X.: Он был таким стремительным. Я помню как-то - кажется, мы были
вместе - девушка с матерью пришли и постучали в его дверь. Оказалось, что
эта девушка лежала в больнице штата и он помог ей вылечиться несколько лет
назад. Она пришла повидаться с ним. Просто заглянула на огонек. Ну, он вышел
к ней, поговорил немного и попросил жену сделать рисунок, а затем отдал его
девушке. Она была мексиканкой. И она так обрадовалась портрету. Он точно
знал, что ему нужно это сделать. Затем Эриксон что-то написал на рисунке и
отдал ей. Она поблагодарила его за то, что он ее вылечил, и за все
остальное, и ушла.

Позднее, мимоходом, он спросил: "Вы заметили, где я подписал рисунок -
на лицевой стороне или на обороте?" Мы понятия не имели. И он сказал: "Ну,
ясное дело, на обороте. Я очень быстро принял это решение - ведь она будет
вставлять портрет в рамку и обнаружит, что там для нее есть персональное
послание, которого больше никто не сможет увидеть, потому что оно на
обороте".

Вот такие решения принимались практически мгновенно. Он всего 2-3
минуты говорил с той женщиной. Он знал, что подарит ей рисунок, что ей это
будет приятно и поддержит ее. Он знал, что должен написать ей что-нибудь на
рисунке, причем что-то личное, и не на лицевой стороне, на виду у всех, а на
обороте.

У.: Лицевая сторона была для всего мира, а оборотная - для нее лично.

X.: И сделал он это так быстро. Он был одним из немногих психиатров,
работающих с самыми разными пациентами. Он чувствовал себя одинаково легко и
с бредящим психотиком, и с малышом, с которым играл в шарики. Разброс был
потрясающий.

У.: Думаю, он стремился работать с разными клиентами частично потому,
что как бы опасался: "Мне станет скучно, если я не увижу что-то еще, если я
не познакомлюсь со всеми проявлениями человеческой психики, если я не
попробую справиться со знакомой проблемой по-новому".