"Патриция Хайсмит. Выкуп за собаку " - читать интересную книгу автора

здесь были из проволочной сетки, и их содержимое хорошо просматривалось.
Кеннет принес животное в свою комнату. Кажется, только двое прохожих бросили
взгляд на то, что он нес в руках, - Кеннет, конечно, держался подальше от
света уличных фонарей, - но даже эти люди ничего не сказали, хотя с головы
собаки капала кровь. Дома Кеннет завернул собаку в одну из своих простыней,
выбрав самую старенькую. Потом он прошел с этим свертком почти двадцать
кварталов, по направлению к центру, в район Спик, и избавился от него,
бросив его в контейнер - проволочный, но это теперь не имело значения,
поскольку собака была завернута в простыню, а вокруг валялись газеты и
мусор, и разве станут люди, которые находили на помойке новорожденных детей,
завернутых в старые одеяла, поднимать шум из-за собаки?
Потом Кеннет вспомнил, как шел домой, ощупывая в кармане собачий
ошейник, и что ему расхотелось смотреть на него, читать, что на нем
написано, хотя, убивая собаку, он представлял, как будет на досуге не спеша
изучать этот пижонский ошейник. На нем болтались бирки, пластинка с именем,
пара металлических колец, было много клепок, и желтая кожа выглядела прочной
и добротной. Кеннет вытащил его из кармана и бросил в водосток.
Кеннет собирался потребовать выкуп у Рейнолдса, и вот он получил его.
Он досадил этому снобу, который носил шикарное синее пальто и дорогие
ботинки, а иногда натягивал и перчатки, даже когда на улице было совсем не
холодно. Он прикончил собаку, на которую в ненастную погоду надевали
клетчатую попонку.
Кеннет любил прогуливаться, просто бродить без определенной цели. Нога
у него при ходьбе не болела, и хромал он в основном потому, что на стопе не
хватало пальцев. Но случалось, признавался себе Кеннет, он даже подчеркивал
свою хромоту, когда ему хотелось привлечь к себе сочувственное внимание или
сесть в автобусе или в вагоне метро. Правда, редко кто вставал и уступал ему
место, но если случалось вступить с кем-то в соревнование за освободившееся
сиденье, хромота помогала. Кеннет любил прогулки, потому что в голове его
при этом рождались разные мысли, подстегиваемые постоянно меняющимися
картинами, на которые падал его взгляд: коляска с ребенком, полисмен,
парочка разодетых дам промелькнула в такси, толстая женщина тащит тяжелые
пакеты с продуктами из бакалейной лавки, чтобы съесть все это дома, а в
окнах домов самодовольные мужчины в рубашках с короткими рукавами смотрят
телевизор и жены несут им на подносе пиво, мягкий желтый свет падает на
книжные полки и картины в рамах. Снобы. И мошенники - иначе как им удалось
разбогатеть, и почему с ними живут женщины, да еще и обслуживают их? Кеннет
практически не имел дела с женщинами и был убежден, что они тянутся к
мужчинам с деньгами, которые покупают их и тратят на них деньги. Он считал,
что женщинам неведомо сексуальное влечение, во всяком случае настолько,
чтобы стоило говорить об этом, и что они просто используют свою физическую
притягательность, чтобы привязать к себе мужчин.
Кроме Эдуарда Рейнолдса, Кеннет присматривал еще за двоими. Во-первых,
женщина с белым пуделем, меньше собаки Рейнолдса. Она носила туфли на
высоких каблуках, и у нее были крашеные черные волосы, такие же курчавые,
как у ее собаки. Время от времени она встречалась на углу Бродвея и Сто
пятой улицы с высоким, безвкусно одетым мужчиной, вероятно своим тайным
любовником, потом они или шли в бар на Бродвей, или возвращались в дом
женщины, где оставались около часа. Во-вторых, Кеннет следил за хорошо
одетым, но печального вида юношей, который брел каждое утро в 8.15 по