"Кэндзиро Хайтани. Взгляд кролика (fb2) " - читать интересную книгу автора (Хайтани Кэндзиро)
П ервые три дня новоиспеченные старьевщики возвращались на завод с тележками, до краев наполненными всяким мусором и рухлядью. Но на четвертый день все четыре отряда, будто сговорившись, вернулись практически ни с чем. Учителя тут же догадались, в чем дело. - Похоже, все дружественные нам дома уже окучены, - сказал Адачи-сэнсей, и все засмеялись. Как и Котани-сэнсей, другие учителя ходили исключительно по домам своих учеников. Подсчитав выручку за четыре дня, получили в общей сложности сорок восемь тысяч иен. - Осталось-то всего ничего. Если мы еще раз наберем четыре полных тележки - дело сделано. Ну что, еще один день, и все? - Как-то я не уверен, что одного дня хватит, - сказал Ота, посмотрев на Орихаши. Тот ответил ему грустным вздохом. - Видно, завтра и впрямь придется прибегнуть к профессиональным приемам. Как там было - «старье берем, покупаем»? - Нет, это не для меня, - со страдальческим видом сказал Ота-сэнсей. На следующий день, решившись идти до конца, они обреченно покинули территорию завода. - Джун-тян, нам придется кричать «старье берем». На тебя вся надежда. Умоляю, спаси! - Котани-сэнсей молитвенно сложила ладони. За четыре дня они уже привыкли к тележке и отлично с ней управлялись. Котани-сэнсей никогда не думала, что физическая работа может быть такой приятной, и не знала, что когда поработаешь, попотеешь как следует, то самая обычная вода приобретает восхитительный вкус. Еще ей даже в голову не приходило, что дети могут успешно справляться с такой тяжелой работой. Это было просто удивительно. В наше время дети, живущие в городах, почти перестали помогать взрослым. И когда Котани-сэнсей смотрела на маленьких Мисаэ и Тэцудзо, которые старались из всех сил, чтобы работать со старшими наравне, она готова была их расцеловать. «Куда подевался тот замороженный мальчик, тот Тэцудзо, который в классе ничего и никогда не делал?» - думала Котани-сэнсей. Несмотря на то, что осень уже подходила к концу, солнце жгло нещадно. - Джун-тян, я совсем черная стала, да? - Вовсе нет. А даже если и да, что ж такого? - Ну, я же еще молодая все-таки. - Вы боитесь, что вас муж любить перестанет? - Да ну его, этого мужа, Джун-тян. Ты мне гораздо больше нравишься. Был бы ты взрослым, я бы за тебя замуж вышла. - Вы это, сэнсей… Подлизываетесь, что ли? Чтобы я про старье кричал, да? - Вот и нет! Я серьезно. Я бы и за тебя замуж вышла, и за Тэцудзо, и за Исао… - Сэнсей, вы не слишком разогнались, а? - Сэнсей, поговорите и с нами тоже! Чего вы все с Джуном разговариваете? - вдруг подала голос Мисаэ. - А ты не завидуй! - со смехом ответил сестричке Джун. Тэцудзо с безучастным видом молча толкал тележку. Рада самозабвенно носилась взад-вперед и время от времени звонко лаяла, поглядывая на Тэцудзо. - Джун-тян. - Что? - Раз такое дело, давай пойдем куда-нибудь подальше от школы, где нас никто не знает. Там и покричим. - Ну да, там, наверное, не так страшно будет кричать. Миновав торговую улицу, они попали в район мастерских. - Котани-сэнсей, посмотрите, вон там много жилых домов. - Значит, туда и пойдем. Они вышли на довольно широкую улицу, по обеим сторонам которой, вплотную прижавшись друг к другу, стояли многоквартирные коттеджи. - Джун-тян, по-моему, это отличное место. - Ага. Джун наконец решился и закричал: - Старье берем, покупаем. Старые газеты, журналы, рваная одежда! Молодые мамаши с детьми на руках, о чем-то болтавшие у одного из домов, обернулись. Потом начали удивленно перешептываться. Компания с тележкой и правда выглядела довольно странно: молодая девушка с нежной бледной кожей, рослый мальчик лет двенадцати и два чумазых ребенка лет семи. Котани- сэнсей заметила все эти косые взгляды и перешептывания и ужасно смутилась. Она уткнулась глазами в землю и шла, не решаясь поднять головы. Мамаши заинтересовались еще больше и теперь не сводили с Котани-сэнсей глаз. - Джун-тян, пойдем отсюда, - не выдержала Котани-сэнсей и быстро-быстро докатила тележку до конца улицы. От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. Она достала носовой платок и вытерла пот с лица. Тот самый холодный пот, который прошиб ее несколько минут назад под взглядами праздных мамаш. - Как бы я хотела превратиться сейчас в Раду, - вздохнула Котани-сэнсей. - Сэнсей, не надо так говорить. Сейчас все будет хорошо, - попытался приободрить учительницу Джун. - Вы стесняетесь, сэнсей? - спросила Мисаэ, заглядывая учительнице в глаза. - Тэцудзо-тян, а ты тоже стесняешься? Тэцудзо отрицательно покачал головой. - Смотрите, сэнсей, никто не стесняется. Только вы. Со взрослыми все-таки ужасно тяжело. Котани- сэнсей окончательно расстроилась, но потом собралась с духом, и тележка снова тронулась в путь. - Джун-тян, давай теперь не кричать, а ходить по домам. - Ну, давайте. Они оставили тележку на углу и стали ходить от дома к дому. - Извините, у вас не найдется старых газет или журналов? - спросила Котани-сэнсей, когда дверь перед ней распахнулась. Ей удалось сказать это без запинки, и она немного успокоилась. Но не надолго. - Старье собираешь? Так заходи с черного входа, чего в парадную дверь лезешь?! Котани- сэнсей, как ошпаренная, выскочила на улицу. Ужас, ужас! Она снова покрылась холодным потом. Оказывается, старьевщики должны заходить с черного хода. Ну почему школьные учителя не знают элементарных вещей? - Простите, я могу зайти? - Чего тебе? - в дверном проеме показался мужчина в семейных трусах. - У вас не найдется старых газет или журналов? - Старьевщики, что ли? - Да. Конечно, она не старьевщик, но если каждому это подробно объяснять, то ничего не соберешь. - В подполе есть бутылки. Можешь их взять. В подполе была ужасная грязь. Но отказаться она уже не могла. Делать нечего: пришлось одну за другой извлекать из подпола бутылки. Котани-сэнсей запачкала и руки, и лицо, и одежду. Когда она достала кошелек, чтобы заплатить мужчине за бутылки, тот сказал: - Не надо. Я тебе их дарю. Ты еще такая молоденькая. И как это тебя угораздило на такую тупую работу устроиться? Неужели не нашлось занятия получше? «Ну чего ты ко мне пристал?» - тоскливо подумала Котани-сэнсей, а вслух сказала: - Я же не побираюсь. Возьмите деньги, пожалуйста. На улицу она выскочила злая как черт. «У- у, медвежатина! Придурок! Идиот! Чучело! Ошибка природы!» -мысленно ругалась Котани-сэнсей. Она начала понимать, почему сквернословят и хамят заводские дети. Джун и Мисаэ тоже ходили по домам. И даже молчаливый Тэцудзо! Котани-сэнсей не верила своим глазам. - Тетя, у вас нет старых журналов или газет? - вежливо спрашивала Мисаэ. А Тэцудзо, просовывая в открывшуюся дверь голову, угрюмо говорил: - Газеты. - Какие еще газеты? - в замешательстве спрашивали его жильцы, выглядывая на улицу, и тогда он безмолвно показывал пальцем в сторону тележки. «Надо же, - подумала Котани-сэнсей, - значит, вполне можно обойтись и одним словом». Тэцудзо и тут делал все на свой лад. Однако, как они ни старались, собрать почти ничего не удалось. В работе старьевщиков тоже есть свои тонкости. Там, где тебя не знают в лицо, вряд ли удастся так просто наполнить тележку. Настроение у всех испортилось, к тому же они еще и порядком устали. Спустя некоторое время они вышли к пустырю, посреди которого лежала большая бетонная труба. Котани-сэнсей оставила детей около тележки, а сама сходила за фруктовым эскимо. Вернувшись и раздав всем мороженое, она села на землю и прислонилась спиной к трубе. - Теперь отдыхаем, - сказала она. От вкусного эскимо усталость отступила, но на сердце у Котани-сэнсей все равно было тяжело. - Еще немного, и по домам. Интересно, как там Токудзи и все остальные? - задумчиво сказал Джун. - Быть старьевщиком совсем не так легко, как кажется. Да, сэнсей? - сказала Мисаэ. - Да уж. - Котани-сэнсей улыбнулась и погладила девочку по голове. Мисаэ права. Казалось бы, собирай себе старье и мусор, и все. Но вдруг становится ужасно стыдно и одновременно до слез себя жалко. В каждой работе есть свои трудности и свое достоинство. «Те, кто смеются над старьевщиками и презирают их, пусть попробуют разок пройтись по улицам и пособирать старье, - подумала Котани-сэнсей, вспомнив мужчину в семейных трусах, - тогда бы сразу поняли что к чему». Вдруг внутри трубы что-то зашевелилось. Котани-сэнсей взвизгнула и подскочила. Джун кинулся к ней на помощь. - Добрый день, юноша. Мое почтение. С этими словами из трубы вылез очень странный тип с волосами до плеч и довольно густой бородой. Разобрать, во что он одет, было почти невозможно - не то в кимоно, не то в обычную одежду. Интересно, что, хотя наряд незнакомца был очень ветхим - буквально заплата на заплате, однако в нем чувствовался определенный шарм. - Дяденька, вы попрошайка? - без тени смущения спросила Мисаэ. - Когда-то я просил подаяние, милая барышня, но теперь это уже в прошлом, - раскинув руки в стороны, с поклоном ответил ей выходец из трубы. Мисаэ ужасно развеселилась, подошла поближе и присела перед ним на корточки. - Милая барышня, у вас еще осталась половина эскимо. Не согласились бы вы любезно уступить его мне? Ведь, подавая неимущим, имущие исполняют волю всевышнего. Бакшиш. - Дяденька, чего это вы говорите? Бакшиш? - О, сколь приятно быть выслушанным. Бакшиш - слово на языке индусов, означающее божественное милосердие, божественное милосердие милой барышни, готовой пожертвовать своим эскимо… - Это вы, что ли, у меня мороженое так просите? - Какой невероятно светлый ум! - И незнакомец снова раскинул руки в стороны, выражая свое благодарное восхищение. - Ну, вы и странный, - сказала Мисаэ и протянула ему недоеденное эскимо. - Вот, держите. Котани- сэнсей с неодобрением наблюдала всю эту сцену. - А вы, прелестная барышня, - внезапно обратился бородач к ней, - пленили меня своей красотой. Я повержен, я ослеплен. Когда стало ясно, что ничего плохого странный тип им не сделает, Джун снова уселся на землю. Котани-сэнсей тоже присела рядом, но чувствовала она себя не очень спокойно. - Так кто же вы друг другу, уважаемые? Смею предположить, что вас не связывают семейные узы. - Это наша учительница, а мы ее ученики, - сказал Джун и лизнул эскимо. - Удивлению моему нет предела! Где это видано, чтобы школьный наставник уподоблялся старьевщику? Джун, скорчив недовольную гримасу, кратко объяснил бородачу, в чем дело. - Эта удивительная и печальная повесть тронула вашего покорного слугу до глубины души! Я поражен в самое сердце. - Дяденька, а чего это вы так странно разговариваете? Как будто в историческом сериале, - спросила Мисаэ. - Ваш покорный слуга ненавидит современность и все ее атрибуты: электричество, автомобили и иже с ними. Впрочем, я обожаю эскимо! Мисаэ засмеялась. - Умоляю вас довериться мне, вашему покорному слуге, - сказал престранный бородач и приблизился к тележке. Он впрягся в нее и резво зашагал по улице. Джун, Мисаэ, Тэцудзо и Котани-сэнсей поспешили за ним. - Джун-тян, может, заберем у него тележку и убежим? - Да ладно, он ничего плохого нам не сделает. - Я тоже так думаю, но все-таки как-то… Бородач свернул на ту улицу, откуда Котани-сэнсей позорно бежала за несколько часов до этого, спасаясь от пристальных взглядов молодых мамаш. Он остановился на самой середине проезжей части и заголосил: - Ваш покорный слуга у ваших дверей! Несите старье! Несите старье! Ваш покорный слуга у ваших дверей! Откуда ни возьмись, набежала куча детей. «Покорный слуга пришел! Покорный слуга пришел!» - радостно кричали они. Похоже, бородача тут хорошо знали. - Стар и млад, отверзните уши и внимайте! Сегодня ваш покорный слуга пришел к вам не за старьем, а для свершения благороднейшего из дел своей жизни. Взгляните на этого выдающегося педагога, на эту восхитительную барышню, отринувшую мирские радости и готовую мыкать горе, собирая никчемный хлам и отбросы. Она как милосердная богиня, тысячерукая сияющая Каннон, день изо дня, ночь за ночью, собирает средства на госпитализацию парализованных детей… У Джуна глаза на лоб полезли. - Эй, дядя, полегче! Я вам такого не говорил! - возмутился он. |
|
|