"Мария Халфина. Мачеха " - читать интересную книгу автора

любимчика, отстраненного с привычного места по вине этой черномазой
приблуды... Действовал он смело, в случае поражения он всегда мог отступить
на надежные и хорошо укрепленные позиции - за бабкину спину.
Как-то прибежал он с улицы, весь в глине, потный, возбужденный.
Прибежал, чтобы поесть на ходу и скорее бежать обратно.
На берегу Каменки, за новыми сараями, строили они под руководством
третьеклассника Игоря Истомина крепость трехэтажную, с минометами в окошках,
а окошки, Игорь сказал, называются ам-бра-зуры.
Шура с интересом слушала сообщение о строительстве. Надо было поругать
неслуха: опять, выходит, ни дома, ни у бабушки не обедал, - но очень уж не
хотелось заводить грех.
- Ладно. Иди мой лапы да садись за стол, - сказала она миролюбиво,
раскатывая на столе скалкой большую круглую лепешку из теста.
Юрка убежал в сени и закричал оттуда, гремя умывальником:
- Мам, воды налей!
- У меня руки в тесте...- откликнулась Шура. - Попроси Свету, она
нальет...
- Да-а-а...- гнусаво завел Юрка. - Ка-а-ак же! Нужна она мне... буду я
ее просить...
- Ну не хочешь, как хочешь. Сиди жди, пока я лапшу не сделаю.
- Да-а-а! - взвыл уже во весь голос Юрка. - Мне скорее надо!
Из зала вышла Светка, направилась бочком в сени.
- Света, поди-ка ко мне...- негромко окликнула ее Шура. - Зачем ты ему
потакаешь? Ему, свиненку такому, четыре вежливых слова сестре сказать
неохота, а ты потакаешь... Конечно, ты у нас большая, старшая, ты должна
младшим помогать, учить их, но капризам ихним никогда не потакай! Орет? Ну и
пущай орет! Сорвет дурь, глядишь, хоть на копеечку поумнее станет.
Юрка, примолкший, чтобы послушать, о чем в кухне идет разговор, при
последних словах завопил от возмущения совсем уже по-дикому. Потом в сенях с
грохотом покатилось поганое ведро, и тут же о порог хрястнулся кусок мыла.
Шура не спеша отерла руки полотенцем и пошла в сени. Волоком тащила она
Юрку через кухню. Когда он особенно крепко упирался, она наклонялась и
маленькой жесткой ладонью добавляла еще к тому, что уже было всыпано для
начала в сенях.
Она уволокла его в спальню: там, между комодом и Ленкиной качалкой,
Юрка обычно всегда отбывал наказание за свои грехи.
- Посидишь до ужина. Потом в сенях приберешь, потом прощения попросишь.
Вот какой был на этот раз приговор.
Шура плотно прикрыла за собой дверь в спальню. Подле шифоньера,
съежившись, втянув голову в плечи, стояла Светка.
Смуглое, большеротое, скуластое ее лицо было искривлено жалкой,
плаксивой гримасой.
Подумать только. Неужели она жалеет Юрку?!

Конечно, Шура прекрасно понимала, что не Юрка придумал все эти поганые
слова: приблуда, немтырь...
Но как можно было его удержать дома, не пускать к бабушке? Мать и так
даже похудела от всех этих переживаний. Леночку почти не видит. Если еще и
Юрку у нее отобрать, что же это будет?
Ругаться с ней, чтоб не настраивала она Юрку, просить, чтобы не