"Диана Гамильтон. Самозванка " - читать интересную книгу автора

- Его зовут Джон.
Жизнь научила ее осторожности, когда, после смерти матери, она
оказалась старшей в семье. Еще подростком Корди была сущим Божьим
наказанием: упрямая, тщеславная, беспринципная. И вот печальный итог -
отказалась от собственного ребенка...
- Значит, Хуан.
Сеньор Кампусано тут же переделал имя Джонни на испанский лад, но Кэти
воздержалась от возражений, посчитав их несущественными, и вместо этого
намеренно резко произнесла:
- Извините, мы вас оставим. - Она посадила ребенка повыше, прижавшись
щекой к его мягкой и нежной щечке. Губы у Джонни уже начали округляться - в
любой момент он мог возмутиться задержкой кормления и задать такого ревака,
от которого стены заходят ходуном. - Пора готовить ему еду. - И сделала еще
один, как она надеялась, заключительный выпад: - Мне показалось, что я
объяснила все достаточно ясно: мы не имеем к вам никаких претензий.
- Мы? - Черные полосы прямых бровей сошлись вместе, а взгляд метнулся
на ее палец, где не было обручального кольца. - Кто такие "мы"?
- Джонни и я, конечно, - ответила Кэти с показной веселостью. Отчасти
это была обыкновенная бравада, отчасти - попытка скрыть собственную роль.
Но Корди бросила своего ребенка, ей не нужна подобная обуза. Значит, сестра
автоматически отказалась и от предъявления каких бы то ни было претензий,
рассудила Кэти.
- Ага. - На выразительном лице сеньора Кампусано мелькнуло нечто
похожее на облегчение. - Однако Хуан недостаточно взрослый, чтобы принимать
подобные решения, - сухо добавил испанец. Надменность, с которой он
держался, вызвала у Кэти непреодолимое желание залепить ему пощечину. - Да
и вы... - Он пожал широкими плечами, обтянутыми дорогим кашемировым
пиджаком, и лишь учтивый тон немного смягчил последовавшее оскорбление: -
Неужели вы попытаетесь уверить меня, что внезапно почувствовали себя вполне
зрелой и ответственной особой?
Подавив первое желание заявить, что он ошибается, она вовсе не та
легкомысленная особа, которая легла в постель с малознакомым мужчиной, да
еще и поленилась оградить себя от нежелательной беременности, Кэти вдруг с
ужасом почувствовала, что ее лицо заливает краска. А сеньор Кампусано
принял ее смущение за признание вины. Ну конечно же, принял - одна его
черная бровь приподнялась вверх, и он с подчеркнутой медлительностью
ответил сам себе: - Думаю, и пытаться не стоит. Он улыбнулся, но изгиб его
красивых чувственных губ лишь подчеркнул издевку. Наверняка он понимал, что
его присутствие лишает ее дара речи, заставляет задыхаться и краснеть. Он
был так силен, спокоен и уверен в себе, что даже воздух в комнате,
казалось, наэлектризовался.
Я была права, когда решила быть с ним поосторожнее, подумала Кэти,
крепче прижимая к себе извивающегося всем телом ребенка. И тут же получила
еще одно подтверждение своей правоты. Вежливо и с неумолимой жесткостью
испанец заявил:
- Претензии - обоюдоострый меч, сеньорита. Вы можете отказаться от
своих, это ваше полное право. Но я не имею ни малейшего желания
отказываться от моих. Это мое право. И мой долг.
Кэти отчетливо услышала в его словах угрозу, которая болью отдалась во
всем теле. От страха у нее даже онемел кончик языка. Как она могла увидеть