"Дональд Гамильтон. Группа ликвидации (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

тому же мы приняли во внимание, что ты довольно сносно знаешь язык, а у
нас не так-то много оперативников, говорящих по-шведски.
Не вставая из-за стола, он окинул меня скептическим взглядом. Это был
худощавый седой мужчина неопределенного возраста с угольно-черными бровями
и холодными черными глазами. Каким-то образом ему неизменно удавалось
создавать в своем кабинете уют - где бы он ни находился (вспоминаю один из
них - в Лондоне, за окнами которого виднелся унылый после бомбежки
пейзаж). Он обычно сидел спиной к окну, против света, так что рассмотреть
выражение его лица было трудно - в этом, надо полагать, и состояла его
задумка.
- Ты же когда-то печатался в спортивных журналах, - говорил он. - Поэтому
вполне логичной для тебя будет подготовка, скажем, серии материалов об
охоте - в дополнение к заданию сделать несколько фоторепортажей. Я свяжусь
кое с кем и все подготовлю для твоей отправки.
На что я сказал:
- С ружьями будет страшная морока. Европейские страны куда менее терпимо,
чем Штаты, относятся к ввозу огнестрельного оружия.
- Это точно, - сказал он. - Но в том-то и вся штука. Ты и так заработал
головную боль при оформлении необходимых бумаг для провоза двух охотничьих
ружей, а все бумаги будут настоящие - с печатями и подписями, так что
никому даже в голову не придет заподозрить тебя в том, что ты засунул в
чемодан еще и револьвер и нож. К тому же северная Швеция, куда ты
направляешься, - то еще местечко, и, кто знает, может, крупнокалиберное
ружье тебе там и пригодится.
Однако, по-моему, вряд ли стоило все так усложнять. Мне совсем не
улыбалось волочь ружье и дробовик вкупе со всевозможными охотничьими
причиндалами в довесок к куче фотопринадлежностей, которые я на себя
навьючил, выступая в роли фоторепортера. Впрочем, как отметил Мак, я давно
не участвовал в деле и не был знаком с тонкостями оперативной работы в
мирное время. Еще с войны я хорошо уяснил себе, что возражать Маку можно
было лишь до известного предела, выходить за который он не позволял
никому, особенно подчиненному, считающему себя шибко умным.
- Окэй, - поспешил я согласиться, - вы босс, вам виднее.
Я просто не хотел, чтобы он передумал вновь послать меня на задание. И вот
по прошествии пятнадцати лет я опять оказался на европейском материке,
испытывая знакомое ощущение, что все кому не лень пялятся на меня и на мои
вещи этаким рентгеновским взглядом.
Из здания таможни я вышел на яркое солнце - то есть настолько яркое, какое
бывает поздней осенью в северных широтах. Дома, в Нью-Мексико, этот
солнечный день показался бы мне унылым зимним вечером. Я очутился на
оживленной улице, по которой с ревом проносились бесконечные вереницы
автомобилей - движение было левосторонним. Шведы, как и британцы, упрямо
стремятся ездить не так, как ездят во всем остальном мире.
Соотношение двухколесных транспортных средств и четырехколесных было
примерно равным. Мне встретилось изрядное количество странных трехколесных
конструкций, разнообразивших картину. Такси, доставившее меня к вокзалу,
было немецким "мерседесом". А поезд представлял собой цепочку старомодно
угловатых вагонов, которые выглядели приятной диковинкой. Я отдал свои
тяжеленные чемоданы подоспевшему носильщику и начал было залезать в вагон,
но пропустил вперед даму.