"Дональд Гамильтон. Опустошители (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

Он упал поперек вынутого из-под кровати саквояжа. Или Грегори потрудились
туда перенести. На полу валялись разбросанные вещи, словно обезумевший
человек лихорадочно рылся в чемодане, что-то разыскивая... При схожих
случаях, впрочем, сразу пытаются бежать к ванной, смывать с лица и рук
испепеляющую мерзость.
От выключателя я отступил настороженно, пригнувшись, держа
тридцативосьмикалиберный револьвер наизготовку. Медленно распрямился,
однако вовсе не расслабился, и ствола, о коем предусмотрительно забыл
сообщить канадской таможне, отнюдь не опустил. Надлежало удостовериться,
что номер и впрямь остался необитаемым. Следовало учинить инспекцию
ванной. Я переступил через труп и распахнул дверь сообразно действующим
наставлениям. Не обнаружилось ни души - только душ и унитаз. Облегченно
вздохнув, я убрал револьвер, надежно запер выход в окружающий
недружелюбный мир и встал на колени рядом с Грегори. Не молиться, конечно,
а осматривать.
Погиб он уже давно: застыл и окоченел. Но и пятьсот миль отмахать - пускай
даже расплющивая педаль газа об автомобильный пол - немыслимо во мгновение
ока... Применили серную. Сужу по тому, что в воздухе еще витали ядовитые
пары. Большинство иных кислот, концентрированных до степени
всеуничтожающей, заставили бы меня раскашляться еще на пороге.
В правой руке Грегори сжимал крохотный аптечный пузырек. На ярлычке
рецепта значилось: "Майклу Грину". Под этим прозвищем Грегори совсем
недавно работал... Далее стояло: "При бессоннице принять 1 (одну) пилюлю".
Крышечку свинтили, таблетки отсутствовали, за вычетом двух или трех желтых
кругляшей, укатившихся и затерявшихся меж раскиданным бельем.
Я нахмурился.
Кислотные ожоги не убивают - если только не пострадали чересчур обширные
участки тела. Но даже тогда убивают медленно, часами. А силой скармливать
человеку, с которого стекают потоки серной кислоты, целый пузырек
нембутала - и неудобно, и небезопасно, и глупо. К тому же барбитураты
действуют едва ли быстрее кислот. Грегори прикончили проще. Пулевых
отверстий и ножевых ран я не приметил. Использовали нечто предельно
ядовитое и, разумеется, не поддающееся последующему обнаружению.
Я поднялся.
Вашингтон просит, при необходимости, заметать елико возможно больше
следов. Я рассудил за благо снять с Грегори ампулу цианистого калия, ибо
честный американский турист, каковым числился Майкл Грин, едва ли станет
носить подобные лекарства приклееными к затылку полоской пластыря. Иных
улик не замечалось. Не должно было замечаться. Излишне заносчивый при
жизни, чтобы числиться моим приятелем, Грегори, тем не менее, числился
настоящим профессионалом и лишнего при себе не держал. Опытный агент... И
непонятно, каким образом попался на подлый дамский трюк.
Уже направляясь к замкнутой двери, я приметил белое пятно под
соседствовавшим креслом, наклонился, поднял дамскую перчатку. Белая замша.
Точнее, прежде белая. Сейчас она пошла бурыми и черными пятнами повсюду,
где капли пролитой кислоты опалили дорогую, тонко выделанную кожу.
Я спрятал перчатку в карман, уповая, что на подкладке не появится дырок, и
выскользнул в ночную тьму. Безмолвно и, надеясь, незримо для ближних.