"Дональд Гамильтон. Устрашители" - читать интересную книгу автора

замыкать неповинных людей и день за днем поджаривать их на электрическом
столике, будь любезен и последствия расхлебывать.
Коттедж "Гиацинт" состоял из моих вышеупомянутых апартаментов и небольшой
комнатки для сиделки либо караульного. Наличествовала еще одна маленькая,
совмещенная с клозетом, ванная. В ней обнаружилась одежда - моя
собственная и особая, санаторная, включавшая несколько прелюбопытнейших
длинных рубах, снабженных прочными брезентовыми завязками. Также нашлись
две пары костылей - алюминиевая и деревянная. То ли обитал здесь полоумный
калека, то ли дожидались такового - не знаю.
Алюминиевая пара была чересчур легкой и в качестве оружия не годилась
никуда. Я разобрал деревянный костыль, с негромкими проклятиями
ухитрившись отвинтить гайки и отделить нижнюю опорную часть. Отодрал
резиновый наконечник.
И получил в распоряжение увесистую, прочную, почти двухфутовую дубинку.
Что ж, весьма недурно...
Я облачился. Было немного странно вновь ощущать себя в человеческом
платье, с однодневным перерывом провалявшись в больничной пижаме битых три
недели. Ни плаща, ни дорожной сумки отыскать не удалось.
Я неохотно отбросил пиджак, предварительно вывернув карманы. По счастью,
костюм, купленный Китти перед вылетом из Принца Руперта, включал
достаточно теплый и достаточно темный джемпер-"водолазку". Натянув его, я
рассудил, что воспаления легких, пожалуй, можно и не слишком опасаться.
И все же задрожал, выйдя наружу, когда меня объял прохладный и влажный
ночной воздух, витавший за порогом. Должно быть, купание в проливе Гекаты
привило мне пожизненную тягу к теплу и сухой одежке. Стоял темный вечер,
однако прожекторы светили вовсю - хоть ночной футбольный матч затевай!
Легкий туман искрился десятками радужных вспышек. Ни уголка, в котором я
мог бы затаиться и спрятаться в тени.
Черт с ним, с уголком. Человека, двигающегося крадущимися перебежками, тот
же час обнаружит любой и всякий соглядатай. Куда остроумнее просто
шествовать напрямик, по своим делам, ни от кого не таясь. Что бросается в
глаза, того не замечают. О, многомудрый Эдгар Аллан По!
Я двинулся небрежно и развязно, помахивая костыльной палкой точно стеком.
В это время суток пациентам уже не полагалось выходить на прогулку. Сейчас
они либо питались в общей столовой, либо занимались тем же в гордом
одиночестве, по своим палатам - в зависимости от состояния, поведения или
склонностей.
Охранников тоже не замечалось. Уложив Траска, я должен был по-настоящему
стеречься лишь одного служащего. Остальные плевали на обитателей "Вербены"
и "Гиацинта" с пожарной каланчи. Равно как и на людей, приглядывавших за
оными обитателями. Эти два коттеджа заработали кличку "гадюшников", ибо
там содержали буйных, злобных, утративших облик людской выродков -
успевших зачастую натворить леденящих душу дел.
Я судил со слов покойного Томми. Однажды он пожаловался на презрительное
отношение сослуживцев:
- Считают, понимаете ли себя высшей расой! Только потому, что сами возятся
с пропойцами да наркоманами, а нам выпадает стеречь насильников и
потрошителей!
Гадая, не умудрился ли в позабытой прошлой жизни сам кого-нибудь ненароком
выпотрошить, покорный слуга узрел приближающегося по дорожке Дугана.