"Дональд Гамильтон. На линии огня " - читать интересную книгу автора

следует... Кстати, малышка, ты, часом, не того?
- Что вы имеете в виду?
- Разве тебе мама не говорила, что допытываться, почему стреляют,
невежливо? Людям это здорово не нравится. Какого дьявола ты не сбежала
опрометью по лестнице и не схватила за грудки ближайшего полисмена, если уж
тебя так потянуло на подвиги?
Она сердито возразила:
- Я же не знала, что это выстрел. Шум был как от взрыва. Меня
прорвало.
- Лапочка, взрывы тоже предпочитают одиночество. Им лишние свидетели
также ни к чему... В чем дело?
Она потерла уши, сначала одно, затем другое, словно наш разговор
напомнил ей о чем-то ее беспокоящем. Наконец ответила:
- Уши болят.
- Еще бы! Ты же стояла почти перед стволом, когда оружие бабахнуло.
Еще пару дней будет сказываться.
Я тоже кое-что припомнил и, вытащив из своих ушей ватные тампоны,
выкинул их в окошко автомобиля. Если полиция может что-то извлечь из пары
ушных затычек, валяющихся в кювете, что ж, могу лишь пожелать им удачи!
Потом глянул на руки, но не снял перчаток из свиной кожи, так как еще не
решил, что сделаю с малышкой и ее машиной, прежде чем начну оставлять
повсюду отпечатки пальцев. А чтобы поддержать разговор, произнес:
- Ты когда-нибудь видела фильм под названием "Шейн"? Там Голливуд,
пожалуй, единственный раз ухитрился воспроизвести ружейный выстрел в
натуре. Обычно их так называемые выстрелы тарахтят, как жареные кукурузные
зерна на сковородке.
Девушка взглянула на меня настороженно и как-то странно.
- Скажите мне кое-что, - вымолвила она и смешалась, очевидно опасаясь
неадекватной реакции с моей стороны. Но через несколько секунд все-таки
собралась с духом и мужественно спросила: - Вы чокнутый?
Я ухмыльнулся и увидел на ее лице облегчение: должно быть,
обрадовалась, что этот чудовищный тип, сидящий с ней рядом, не пришел в
ярость. Однако от прямого ответа я ушел.
- Хороший вопрос. А сама-то ты как думаешь? Девушка снова смутилась.
Нетрудно было догадаться, в каком направлении работали ее мысли: если ей
удастся меня разговорить на эту личную, даже интимную, тему, то, возможно,
получится и заслужить мое доверие, а дальше и убедить отпустить ее
подобру-поздорову. С другой стороны, конечно же, рассуждала малышка, у
меня, очевидно, неустойчивый характер и такой разговор может дать мне повод
проявить излишнюю фамильярность... или, даже хуже, натолкнет на мысль
воспользоваться преимуществами моего положения. А она определенно не
желала, чтобы в моей голове возникли подобные идеи. Короче, с ее стороны
это был акт отчаянной балансировки на краю пропасти, но ведь ей приходилось
- так она, безусловно, думала - бороться за свою жизнь.
- Я... я думаю, вы странная личность, - выдала девушка, посчитав такие
слова достаточно безопасными.
Большинство людей никогда ничего не имеют против, если их называют
странными. Всегда предпочтительнее считаться немного загадочным и
интересным, нежели вполне нормальным и тусклым до тошноты. Только мне на ее
характеристику было плевать. Я сухо ответил: