"Дональд Гамильтон. На линии огня " - читать интересную книгу автора

подлинных отношениях, чтобы меня это могло обмануть. Наблюдать их вместе
вечером для меня было равносильно тому, как если бы я следил за подготовкой
к случке двух крупных диких зверей. Утром, если только захочу, мне
продемонстрируют синяки, следы укусов и разодранную одежду. Им все было
известно про меня, а я все знал о них, и посему моя жизнь никогда не была в
полной безопасности. А это обстоятельство делало ее лишь более интересной.
Последние два года я только тем и занимался, что развлекался этой игрой.
Некоторые люди, чтобы испытать сильные ощущения, карабкаются на горы.
Другие охотятся на крупных животных. Есть и такие, которые сражаются с
быками. А я вот друг Карла Гандермэна. Полагаю, наши взаимоотношения можно
назвать дружбой, хотя бывают времена, когда, просыпаясь по ночам, я всерьез
задумываюсь о том, чтобы его убить, и у меня есть все основания считать,
что и он питает ко мне те же самые чувства.
Но убивать было уже поздно, даже слишком поздно. Был такой момент два
с половиной года назад, когда я мог и даже должен был выстрелить в него -
не обязательно в сердце, а просто в ногу или плечо, чтобы он упал. Иногда,
просыпаясь, я думаю о том случае. Но теперь слишком поздно. Для меня.
Другое дело для него. Не сомневаюсь, что время от времени его ночные мысли
тоже кружат вокруг этого. И однажды он должен принять решение. А пока мы
ходим в дружках, и чуть не закадычных.
Я смотрел, как он шел к передвижному бару, чтобы приготовить нам
выпивку - двести шестьдесят пять фунтов живого веса и почти никакого жира.
Карл выглядел потрясающе в белом обеденном пиджаке, не сравнить с тем,
каким я его увидел впервые в затерявшейся в горах сторожке Северной
Каролины. Тогда он был облачен в одеяние, которое, по замыслу торговца
платьем, полностью отвечало идее охотничьего костюма, - в шерстяной
красно-черный плед. Это мужчина-то с его габаритами. Но, надо признать,
смотрелся здорово. Уж за оленя его никак нельзя было принять, именно такую
цель, видимо, и преследовал этот маскарад.
Никогда не знаешь, кого можешь встретить в охотничьем пристанище типа
той сторожки. Там может оказаться серьезный охотник-спортсмен или два
таких, которым не терпится водрузить на стену своей гостиной, увешанной
оружием, очередной трофей - звериную голову. Могут оказаться и несколько
идиотов вроде меня, которым не терпится обновить амуницию и испытать
оружие. Встречаются чудаки, которые забираются туда просто для того, чтобы
пообщаться пару недель с природой. Вот только в толк не возьму, почему это
всегда связано с тем, что бритву они оставляют дома? И затем, конечно,
всегда находятся любители приложиться к бутылочке, для которых выезд на
охоту без спиртного просто немыслим. Они скорее забудут взять с собою
ружья, чем ящик с горячительными напитками.
Не думаю, что у кого-либо вызовет удивление, если я скажу, что Карл
Гандермэн и две шестерки, которых он прихватил с собой ради компании и для
защиты, как раз подпадали под последнюю категорию. Когда я прибыл, они
закатили грандиозный скандал из-за ограничений в Северной Каролине по
поводу спиртного, как будто владелец охотничьей сторожки был ответствен за
принятие законов. И следующие два дня были куда более обеспокоены проблемой
восполнения своих быстро убывающих запасов выпивки, чем вопросами охоты.
Лишь решив ее, начали сетовать на недостаток живности, в которую можно
пострелять, то бишь на то, что тревожило всех нас. Егеря делали все, на что
только были способны, с собаками и без них, но вся дичь, которую они