"Ян Стэндиш Гамильтон. Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны " - читать интересную книгу автора

показать плательщику податей нечто осязательное: например, подростка в
дешевом красном мундире, так, чтобы можно было вовремя дать ответ:
Вы вверили мне восемнадцать пенсов, смотрите, вот вам солдат! Принудили
ли ребенка голод и мороз вступить в ряды армии или же его естественным путем
влекло к почтенной профессии, это для них неважно. На нем красный мундир, и
он существует. Да здравствует Британия! Если наша военная система и
образовательные курсы будут по-прежнему пренебрегать насаждением древнего
воинственного духа, которому одному мы обязаны своей свободой, опасения, а
вместе с ними и всеобщая воинская повинность скоро должны постучаться у
наших дверей. Я не завидую тем ощущениям, с которыми руководители английских
школ читали выдержки из рапорта Королевской комиссии о войне в Южной Африке.
Они должны были сознавать, как далеко зашли они в свое время, принимая все
меры, чтобы отбить охоту у лучших из своих учеников в выборе военной
карьеры. Что же касается до учителей правительственных школ, то они по своим
убеждениям восторженные патриоты. Но многим ли из них когда-либо приходила в
голову мысль, что душа мальчишки зеленщика должна быть воспламеняема тем
воинственным огнем, который, может быть, когда-либо окажется для страны
полезнее даже знания чтения, письма и арифметики? С нашим антивоенным
воспитанием и армией, организованной на началах денежного вознаграждения, мы
идем прямо по стопам Китая, который еще тысячу лет тому назад был настолько
умен, что признал войну за наследие варварства. Оно так и есть; но не
признавать законов войны - это значит передать управление миром в руки
варваров. Мандарины отговаривали лучших своих людей от военной карьеры,
полагая, что для войны более подходящи худшие. Много-много лет тому назад
они сталкивались с вопросами, волнующими теперь наших западных идеалистов
мира, и думали, что разрешили их. Теперь, в 1904 г., беспомощный, как
прикованный Прометей, Китай глядит, как чужеземная война опустошает лучшую
из его провинций. Война, в которой, как кажется, прямо или косвенно Китаю
придется послужить наградой победителю. Никогда до сих пор мнение Рескина
(Ruskin) не подтверждалось лучше:

Все чистые и благородные искусства мира имеют свое основание в
войне; великое искусство на земле процветало только в стране воинов...
Великое искусство доступно только нации, основавшей его на битве... Когда я
говорю, что война служит основанием всех искусств, я подразумеваю также, что
она есть основание всех высоких доблестей и дарований человека. Мне было
весьма странно открыть все это; это ужасно, но я убедился, что это
несомненный факт.

Я пришел к убеждению, что общепринятое мнение, будто бы мир и
гражданские доблести могут процветать совместно, совершенно недопустимо. Мир
и пороки гражданской жизни совместно процветают. Мы рассуждаем о мире и
науках, мире и изобилии, о мире и цивилизации; но я убедился, что муза
истории соединяет не эти понятия; что на ее устах отождествляются мир и
чувственность, мир и эгоизм, мир и смерть. Я усмотрел, что все великие нации
научились правде слова и силе мысли на войне; что они были взращены войной и
разорены миром; научены войной и обмануты миром; дисциплинированы войной и
преданы миром; одним словом, они рождены были войной и испустили последний
вздох во время мира.
Для нас было бы очень полезно, если бы эту выдержку знал наизусть