"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

особый нюх на то, что плохо лежит... А уж если кому вздумает мстить, то
берегись! Корову последнюю уведет со двора, зарежет, не пожалеет... А вот
зачем ты пошел по его дорожке, скажи на милость!
- Говоришь так, будто сам святой. - Нигматулла злорадно расхохотался. -
Смешно тебя слушать!.. Пожалел волк кобылу - оставил хвост да гриву!..
- Мне уж деваться теперь некуда, а ты молодой и здоровый! - Лицо
Кулсубая было задумчиво и серьезно. - Во мне это как зараза!.. Я в твои годы
не то что украсть, а соврать людям боялся! И вот дожил - ни дома, ни родных
и близких, ни черта! Хоть волком вой... Помирать буду - никто воды не
даст...
- Ну до смерти тебе еще далеко! - по-прежнему посмеивался Нигматулла. -
Накопишь де нег и за них все получишь - и Доброту и воду...
- Ничего ты не понимаешь, сосунок! - Кулсубай в сердцах махнул рукой. -
Пойдем хоть глаза промоем, чтоб на людей походить!
Он спустился к берегу, опустился на корточки, зачерпнул пригоршней
воду, плеснул в лицо и стал быстро до красноты растирать его, светлые капли
застряли, как осколки стекла, и поблескивали в бровях и бороде. Нигматулла
тоже присел на берегу, опустил пальцы в воду, но тут же выдернул и поднялся.
- Ничего, мне сегодня не жениться - могу погулять немытым!
- Вот ты говоришь - до смерти далеко, - возвращаясь к тому, о чем они
говорили, вспомнил Кулсубай. - Мне всего тридцать пять стукнуло, а погляди -
все лицо у меня в морщинах, как у старика!.. И душа вся в ранах - ни одного
живого места нет!
Они снова развернули шкуру, мясо уже остыло, казалось еще более пресным
и почерствевшим.
- Я без отца и матери остался, когда мне восемь лет было, - Кулсубай
опять заговорил о том, что сегодня не давало, видно, ему покоя. - Отвели
меня, сироту, к богачу... Был в нашей округе такой - изверг и кровопийца! С
фонарем по белу свету будешь искать - не найдешь такого! Гонял меня с утра
до ночи, когда мальчишкой был, а потом подрос, он вовсе за человека меня не
считал...
- Чего же ты терпел? Взял бы и убежал! Не на привязи же он тебя держал!
Кулсубай ответил не сразу, вытер руки о траву, не торопясь закурил, и
Нигматулла подумал было, что он уже забыл, о чем шел разговор, но товарищ
словно очнулся, и в голосе его зазвучали укор и жалоба.
- В том-то и беда, что я был на привязи, покрепче всякой цепи!.. И пес
с нее сорвется, если ему хозяин не по душе, а человек и подавно, но тут сам
я себя привязал и шагу не мог ступить в сторону... Дочка у мироеда была -
Машей звали! Вот из-за нее и терпел все...
- А она?
- Да и она ко мне душой повернулась, без меня жить не хотела!..
- Грех это!.. Она же русская, крещеная, а ты мусульманин, башкир...
- Пустые слова говоришь, Нигмат... Легче тебе жить оттого, что
Хажисултан-бай и Галиахмет-бай мусульмане? Отломят они тебе кусок от своего
богатства? Разевай рот шире!.. Последние портки с тебя сдерут и на мороз
выгонят, корки хлеба пожалеют!.. Я тоже раньше так думал - грех, а потом
один русский открыл мне глаза. Грех для тех, у кого ничего нет, а у кого все
есть, - для тех никакого греха не было и никогда не будет... Это Михаил мне
все разъяснил, тот русский...
Туман рассеялся, первые лучи солнца просачивались сквозь листву, в