"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

отдыхал, видно притомясь от нелегкой работы, снова начинал долбить - у него,
наверное, тоже была семья, как у отца Гайзуллы, и всех надо было кормить.
Глухо доносились тупые удары топора...
Когда солнце коснулось верхушек сосен, Гайзулла собрал рассыпавшихся по
лесу телят и погнал их к реке. Она была в каких-нибудь ста шагах, прямо за
мелколесьем, бежала сквозь лес - зеленая от обступивших ее деревьев, почти
бесшумная. Только подойдя к берегу, можно было услышать, как она журчит,
разговаривает и напевает, обмывая спустившиеся в нее ветки и подмытые
коряжины.
Телята звучно посасывали воду, отрывались на миг от бегущей струи,
мычали неведомо почему, и Гайзулла подумал, что это они кличут своих
потерянных где-то матерей, такая жалоба и тоска слышались в утробном их
реве. Отмычав и выслушав ответное эхо, которое гулко катилось по лесу,
телята опять припадали к воде, тянули ее с тягучими всхлипываниями, роняя с
губ тяжелые горошины капель.
Напоив телят, Гайзулла выгнал их на травянистый пригорок, постреливая,
как заправский пастух, кнутом, сбивая стадо в кучу. Теперь он мог что-нибудь
придумать для себя, пока они после реки навалятся на молодую траву и будут
выщипывать ее старательно, до былинки.
Закатав выше колен штаны, Гайзулла присел на корточки и начал шарить
под камнями и ближними коряжинами, выуживая из-под корней скользких налимов.
Но рыба не давалась - стоило нащупать ее липкие бока и ухватить, как она
дергалась и вырывалась из рук. Он поймал только одного маленького и черного,
как головастик, налима, но и того пожалел и отпустил.
Налим поначалу притворялся мертвым, а потом метнулся в глубину и
пропал.
Тогда Гайзулла нашел себе новое дело. Набрав с пригоршню плоских
камешков, он запускал их над водой, чтобы они скользили и рождали на
поверхности кружок за кружком. Тут он вспомнил, как это делали ребята
постарше его, и, следя, сколько раз подпрыгивает камешек, радостно кричал:
- Аха! Три... четыре... пять невест!.. - и, выбрав камень покрупнее,
похожий на лепешку, бросал что есть силы. - Семь... восемь... десять невест!
Совсем как у бая!.. Аха, какой я богатый!..
Он так увлекся, что забыл на время и про телят и про стук отцовского
топора, тем более что каждый камешек выписывал на воде свои узоры, как бы
собирая на поверхности серебристые мониста из круглых денежек.
Он не заметил, когда попал ему в руки блестящий желтоватый камень, не
такой плоский, как хотелось бы, и собирался его выбросить, потому что он не
выбил бы на воде и трех кружков, но повременил и начал его разглядывать.
Камень не был похож ни на один из тех обычных камней, которые он запускал.
Он был тяжелее других и напоминал какую-то игрушку. Гайзулла повертел камень
в руках и засмеялся. Постой, да ведь это же козел! Самый настоящий козел!
Вот эти два заостренных конца - рога, под ними вытянутая морда с белым
клинышком бороды, и весь он ровно в клочьях свалявшейся шерсти от налипшего
белесого песка, а завершал сходство куцый обрубок хвоста. Просто трудно
поверить, что вода, перекатывая и промывая его долгие годы, вылепила почти
живого козленка.
Но почему камень такой тяжелый, как костяная бабка, налитая свинцом?
Может быть, под песком и камнем скрывается что-то другое? Гайзулла нашел
другой камень поострее и ударил по козленку, но с него лишь осыпался