"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу авторадвух, трех, но пусть они вылечат мальчишку!.. Денег не жалей!.. Сейчас мы
можем потерять целый новый прииск! А теперь ступай - я сегодня очень устал... Завтра я тоже уеду в город, буду ждать от тебя только хорошие и добрые вести - понял? - - Слушаюсь, - управляющий, бесшумно ступая по ковру, удалился, осторожно прикрыв за собой дверь. Галиахмет-бай снова щелкнул ключом и вынул самородок. Усталости и сонливости как не бывало - он смотрел на тускло поблескивающий камень и думал, что может смотреть так часами, как всегда испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение. Даже любовь женщины не приносила ему столько радости, сколько давали эти минуты, делавшие его сильнее всех... 5 Бедняки рано ложатся спать, потому что у них нет керосина. Если же и найдется немного, то не станет бедняк жечь керосин понапрасну. А к богачам поздно приходит сон, ведь у них всегда есть керосин и всегда есть деньги, на которые можно сразу купить большую бутыль керосину, чтобы жечь его сколько душе угодно! Поселок тонул во тьме. Лишь в середине его горели желтые прямоугольники байских окон. Они бросали свет на мечеть с торчащим минаретом, на ближние крыши, образуя ярко освещенный круг, и от этого круга только чернее казалась темнота на краю деревни, гуще собирались тени в глубине дворов, у плетней, обмазанных глиной. Хисматулла так и не осмелился пройти мимо мечети и, миновав крайние дома, задворками вышел к своему саманному, крытому дерном домику. Голова его открыл дверь, но, не сделав и двух шагов, наткнулся на старый самовар, стоявший у стены. Самовар упал набок и загремел. Тут же в переднем углу, где лежала на нарах мать, послышался сгон. - Ты что, заболела? - Как ты долго сегодня, сынок... Я уж лежу и думаю: может, случилось что? Людей теперь много всяких на дорогах... Хисматулла покраснел, помолчал с минуту, радуясь, что в темноте мать не увидит его лица. - Ты заболела? - Хажисултан-бай зарезал лошадь на мясо, и Хуппиниса велела мне вымыть внутренности. Может, надорвалась от тяжести... - Мать застонала от боли. - Алла, ой алла! Так болит, моченьки моей нет... - Зачем ты пошла туда? Ты же еще вчера жаловалась, что болит спина! - А как же не ходить? Зажги огонь, поешь, сынок. Там лапша для тебя стоит, поищи, в деревянной миске. - Чувал растопить? - Не надо зря тратить дрова, зима скоро. Там лучинки на очаге, вот и зажги... Хисматулла, водя руками как слепой, нашел лучину и стал рыться в золе, отыскивая горящий уголек. В темноте сверкнула крохотная искорка. Хисматулла осторожно подложил угли, встал на оба колена и принялся раздувать. Но угли были плохие, из гнилого дерева, они никак не разгорались, и снова голова у него неприятно закружилась, в висках заломило. В наступившей тишине радостно заверещал сверчок. |
|
|