"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

горы. Хажисултан-бай отнял у меня последнюю лошадь, а телку я зарезал для
курэзэ. Это внутренности моей последней телки. Возьми их, больше у меня нет
ничего, что бы я мог дать тебе. Но если тебе мало этого, возьми меня. Возьми
меня вместо сына, оставь моего мальчика. Я скажу так и зарою внутренности у
реки, сделаю все, как надо, но вдруг это будет не там, и дух не найдет моего
приношения? Что тогда станет с моим мальчиком? Что станет с моим родом?.. О
алла, за что, за что ты меня наказал?"
Дрова под очагом и в чувале догорали. Пламя вспыхивало на красных
угольях. Фатхия безмолвно сидела в переднем углу, не вмешиваясь в разговор
мужчин.
- Ну, я пошел, - сказал курэзэ. - Поздно уже, а мне еще в двух домах
сегодня надо показаться. Завтра опять приду, проведаю твоего сына!..
- Да пошлет тебе аллах здоровья, ишан-хазрэт!
Однако, выйдя от Хайретдина, курэзэ вовсе не стал торопиться, а,
обогнув дом Хажисултана-бая, вышел на окраину деревни и спрятался в густом
кустарнике у дороги. Скоро мимо него побрел человек с мешком. Курэзэ вылез
из кустарника и, прячась за деревьями, пошел следом за ним.

7

Как голодный волк, рыскал Нигматулла по лесу в поисках нового золотого
места, облазил на коленях берег Кэжэн, где он повстречал сына Хайретдина, но
все было тщетно. Он сумел намыть щепотку-другую золотого песка. Баранина
давно кончилась, шкуру Нигматулла бросил в овраге. Почти два дня во рту у
него не было крошки хлеба.
У жилья всегда есть чем поживиться. В случае чего, не стыдно и к отцу
явиться, - решил Нигматулла и спустился в деревню.
Было раннее утро. Дойдя до мечети, он остановился посреди улицы, не
зная, куда идти дальше, и тут увидел человека, шедшего ему навстречу.
Человек шел, слегка поддавшись вперед. Через плечи его была перекинута
веревка, на веревке болтались каты.
- Эй, Шарифулла-агай, куда ходил спозаранку?
-  Лошадей своих искал, кардаш. Так и не нашел, а ведь я совсем
недалеко спутал их. Роса нынче сильная, весь промок. - Шарифулла посмотрел
на свои холщовые, мокрые до колен штаны.
Нигматулла тоже оглядел их. Плохие штаны, старые. Да и вообще вид не
ахти - между пальцами босых ног торчит трава, на рубахе - огромная заплата,
а из-под нее, словно цепь от часов, свисает грязная веревка. Малахай
потемнел от пота и стерся по краям.
- А я к тебе, агай...
Шарифулла вопросительно поглядел на Нигматуллу, и косые глаза его,
казалось, от этого еще больше закосили.
- Дело есть. Айда в дом, там скажу. Шарифулла, переваливаясь, зашагал
за Нигматуллой. У ворот они остановились, словно Шарифулла не знал еще,
впускать ему непрошеного гостя в дом или повременить, потом толкнул ногой
ворота и вошел во двор.
Выбрав самое солнечное место, он неторопясь развесил сушить свои сапоги
и портянки поближе к сеням, затем, не снимая, отжал мокрые штаны.
Нигматулла нетерпеливо следил за ним глазами.
- Что ты так копаешься?