"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

стала легонько поколачивать его деревянным вальком. Она поворачивала его на
разные стороны, била размеренно и призывно, зная, что после каждого удара
платье становится мягче. Иначе Хуппиниса вернет его обратно, едва потрогав
материю на ощупь.
Что-то таилось в этом приходе маленькой девочки такое, что и пугало ее
и радовало, и Сайдеямал терялась в догадках.
За Карматау садилось вечернее, уставшее за день солнце, оно было еще
раскаленным и ярким, но успело растратить свою силу утром, полное буйства и
озорства, и днем, когда горело ровно и постоянно, теперь оно расплескивало
остывшие лучи на багровую от заката гору, на верхушки леса, стоявшего стеной
за деревней, исходило густыми золотистыми каплями меда, падая в речку Кэжэн.
Оно вспыхнуло и словно подожгло светлое платье Зульфии, когда она
выскочила из землянки и побежала к поселку, босые ноги ее мелькали, будто
облитые красным загаром. Она становилась все меньше: уже не было видно, как
нескладно машет она руками, только бились за спиной, плескались темные
волосы, и грязные ноги казались обутыми в каты при свете заходящего
солнца...
Сайдеямал замерла, увидев на пороге землянки сына. В его лице было
что-то такое, что заставило ее не только замереть, но и испугаться, хотя оно
было спокойным и ясным. Но это было лицо человека, решившегося на что-то
серьезное и важное в своей жизни.
- Ты отдал ей деньги, Хисмат?- наконец, не выдержав долгого молчания,
спросила она.
- Нет, мама... - он устало вздохнул. - Разве этими грошами поможешь?..
- А зачем прибегала Зульфия?
Она сама не знала, как вырвался у нее этот возглас, ведь она не хотела
тревожить сына, и пожалела, что не выдержала и спросила о том, о чем он
должен был сказать сам, если бы наступила пора. Но Хисматулла нисколько не
удивился вопросу матери, а словно ждал его и был доволен, что наконец может
высказать то, о чем все равно нельзя было умолчать.
- Я думаю свататься, мама...,
- Свататься? Но, Хисмат...
- Погоди, мама, - он закрыл глаза и сжал зубы, точно ему было не под
силу говорить. - Ты сама мне сказала, что тебе уже тяжело одной... Так
вот... Тебе будет еще тяжелее, и ты должна потерпеть, если я твой сын и ты
любишь меня...
- О чем ты, Хисмат?.. Может, ты заболел?
- Нет, нет... Ты только слушай... Тебе придется пожить немного одной,
но я буду помогать...
Сайдеямал не все поняла из слов сына, ей стало страшно и за него, и за
себя, но больше за него, потому что он был молод и безрассуден, как все в
его годы, когда играет беспечная кровь в теле и голова не подчиняется
обычным житейским доводам. Он мог совершить сейчас самый опасный шаг в своей
жизни и потом будет расплачиваться за него до конца дней.
- Но кого же ты хочешь сватать, сынок? - Голос ее дрожал, и в глазах
стояли слезы. - У тебя нет даже хороших штанов, не то что калыма...
- Я на калым заработаю, отдам потом... - Хисматулла говорил обо всем
так, как будто обдумывал это целый год и лишь сейчас поверял ей то, что
давно созрело в его душе. - Я не всегда буду нищим, мама... Я стану богатым,
вот увидишь!..