"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

несколько лучинок и кусочек подожженной березовой коры, пустившей черную
ленту дыма. Около ручки самовар протекал, и она залепила смолой крохотную
дырочку, сквозь которую сочилась вода. Опустившись на колени, она до слез
дула в трубу, в поддувало, пока не разгорелись лучинки и можно было на
сыпать на них сверху две горсти угля. Самовар быстро потеплел и скоро
запел - тоненько и плаксиво.
Сайдеямал подгребла к одной стенке чувала золу, вынула щипцами хлебец
величиной с чайное блюдце, отломила половину и протянула сыну. Завернув
другую половинку в чистую тряпку, она хотела было спрятать ее в кадку, но,
взглянув на Хисматуллу, на его перепачканные глиной штаны и лапти, на худое
загорелое лицо с ввалившимися щеками, отломила еще четвертинку и отдала
сыну. Она могла бы отломить кусочек - для себя, но подавила это желание.
Когда сын немного насытился, она робко спросила:
- Ты почему такой хмурый, Хисмат? Что с тобой?
- Ничего, мама, - устал, наверно. - Он по молчал, словно не решаясь
сказать о том, что томило его душу, потом порылся в кармане, до стал
скрученный в узелок платок. - Эти два рубля я получил за золото, намыл за
две недели... Отнеси их Хайретдину-бабаю... У старика большое несчастье...
-  А как мы сами будем жить, сынок?- голос Сайдеямал дрогнул. - Если ты
о себе не дума ешь, так хоть меня пожалей... Я скоро и стирать не смогу,
совсем износилась, сил нет... Посмотри! - она вытянула вперед красные,
разбухшие в суставах руки со скрюченными, подагрическими пальцами. - Этим
рукам только осталось внука понянчить, но я, видно, не дождусь... А ты,
вместо того чтобы деньги на калым собирать, последние отдаешь чужим людям...
- Хайретдину сейчас хуже, чем нам... и ты сама говорила, что надо
помогать людям, когда они в большой беде!
- А люди говорят, что Галиахмет-бай дал старику пятьдесят рублей за
самородок...
- Эсей, это неправда!.. Если бы у него были деньги, разве бы морил он
семью голодом?..
- Конечно, грех говорить о человеке пустые слова, - согласилась мать. -
Ведь аллах слышит все дурное, что сходит с нашего языка...
Она понимала, что у сына и так беспокойно на душе, и не стоило зря
тревожить и ранить его. Так ведут себя молодые люди, когда к ним приходит
любовь, - то задумчивы, то смятенны, то говорливы, то замкнуты - как вешние
ручьи по весне, когда в них играет солнце и они шало мечутся по улице, по
овражкам, то расцветая бликами, то бездумно падая с высоты, то ласково журча
у самого плетня. Какие только думы не являются в эту горячую пору, такая
неутоленная нежность омывает волнами молодое сердце. Кто же поселился в
сердце Хисмата? О ком он думает и тоскует, не смыкая ночью своих глаз?
- К нам, кажется, бежит Зульфия, дочка Хайретдина, - сказала
Сайдеямал. - Я всегда узнаю ее по походке и тому, как стучат ее пятки... Вот
ты сам и отдай ей два рубля...
Они встретили девочку у входа, и мать сразу догадалась, что Зульфия
прибежала не к ней одолжить щепотку соли или несколько спичек, потому что
девочка, тяжело дыша, остановилась и глядела на Хисматуллу.
- Я пойду погляжу белье, - сказала Сайдеямал. - Может быть, какие-то
вещи уже под сохли...
Она вышла во двор, сняла с веревки самотканое платье первой жены бая
Хуппинисы и, разложив его на гладком, отполированном до блеска конце бревна,