"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автораразвернуться во всю силу.
"Разве это богатство - десять лошадей и четыре коровы?- размышлял он. - Будешь всегда сытый, и только! Нужно завести табун лошадей, стадо коров и овец, стать богаче всех баев в округе, богаче самого Галиахмета! Вот тогда будет жизнь, тогда все, что захочешь, станет твоим и ничьим больше... И жены, сколько хочешь жен будут ласкать тебя и исполнять любую твою прихоть!" Он думал об этом дни и ночи, но ничего не смог придумать, пока счастливый случай не позволил ему встать над всеми, кроме Галиахмета-бая. И как это ему удалось, не знал никто, кроме покойного мужа Сайдеямал - честного и тихого Хуснутдина... Этого человека Хажисултан уважал и одновременно немного побаивался. Сдержанный, молчаливый Хуснутдин всегда делал все, что ему велели, а когда разговаривал с баем, то обычно смотрел куда-то в сторону. Эта привычка подчиненного ему человека раздражала и злила Хажисултана, но он мирился с ней и ни разу не выказал ему свое недовольство. Он даже старался задобрить его, расположить, словно чувствовал какую-то вину перед ним, хотя по совести говоря, никогда не жалел, что надругался над Сайдеямал, теперешней женой Хуснутдина. Как правило, он во все поездки брал его с собой, потому что Хуснутдин казался ему самым надежным человеком, несмотря на эту постоянную скрытую неприязнь, разделявшую их. Так, однажды он взял его и на Верхнеуральский базар... (И было это в тот день, который потом круто изменил всю его жизнь.) Стоял август, жаркий и душный день, казалось, так накалил землю, что и вечером она еще дымилась, и дробился в густом пряном воздухе далекий горизонт, и опускающееся солнце было похоже на красный уголь в чувале. Они траве. Хажисултан достал из мешка бутыль с бузой и, выпив, налил и протянул чашку Хуснутдину, разжигавшему костер. Хуснутдин глотнул раза два и, поставив чашку на землю, стал прилаживать над разгоравшимся огнем толстый раздвоенный сук, чтобы повесить на нем чайник. Скоро вода вскипела, и они до ночи пили крепкий чай, мешая его с самогоном и закусывая холодной колбасой из конины. Хуснутдин подбросил веток в костер, огонь, шипя, медленно пополз по сложенному крест-накрест хворосту и вдруг вспыхнул, ярко осветив сидящих, раздвинув темные стены деревьев, вздымая красные языки, похожие на ковыли, вслед за кольцами дыма к темному, усыпанному звездами небу. Хуснутдин лег на спину и подложил руки под голову. Звезды подмигивали ему, особенно одна, больше и ярче других, и Хуснутдин улыбался. В траве, как бы сожалея о уходящем лете, неугомонно верещали кузнечики. Выше, у реки, тревожно кричала ночная птица: Сак! Сак, сак! - Эх, жизнь, - вздохнул Хуснутдин. - Кабы узнать, что там, впереди... Налетевший ветер качнул пламя, повернул и придавил поднимающийся вверх дым, зашуршал листьями ольхи на берегу и так же внезапно стих. - Тебе что, не нравится мой хлеб?- обижен но возразил Хажисултан. - Или жена твоя умерла? Так вздыхаешь, будто тяжелей и горше, чем у тебя, и беды не бывает... - Я доволен тем, что аллах послал, я не об этом, - опять вздохнул Хуснутдин. - Это все птица... Все кричит свое сак-сак, я и разволновался, мать покойную вспомнил... Она мне часто эту сказку рассказывала, знаешь? - Ну, говори! - Жила одна вдова с двумя сыновьями, а они все рассорились и дрались |
|
|